Было лишь немного за полночь. Начальник дивизиона хотел оттянуть еще, но флаг-офицер побаивался, что гроза перестанет, а потому решено было идти сейчас же.
Дивизион тихо снялся и под проливным дождем вышел в море. Через полчаса он повернул и взял курс к рейду, где имел стоянку флот. На мостике собрались все офицеры и ревнитель, надевший матросское дождевое платье. Дивизион уменьшил ход, чтобы не выдавать себя искрами из труб, неизбежными на форсированном ходу.
– Ни зги не видно, – проворчал командир. – Этак можно запросто влипнуть кому-нибудь прямо в борт.
Командир, как академик, был расчетлив и любил действовать наверняка.
– Ничего, Федор Иванович, – успокаивал его начальник дивизиона. – Свернем себе нос и только всего. Командующий морскими силами только похвалит. Он обещал свое заступничество, если риск будет целесообразен.
– Конечно, – быстро подтвердил флаг-офицер. – Мы идем в атаку, а атака без риска нецелесообразна.
– Правда, Федор Иванович, – обрадовался начальник дивизиона. – Валяйте полный ход.
– Сигнальщики! Передайте по линии: «буки» (больше ход)! – крикнул флаг-офицер.
Сигнальщики бойко замигали фонарем. Миноносец запульсировал всем корпусом от большого числа оборотов.
– Ни зги не видно… – продолжал ворчать командир.
Дождь лил не переставая.
Вдруг молния ударила где-то совсем рядом и осветила дозорный контрминоносец, стоявший у входа на рейд перед самым носом у атакующего дивизиона.
– Право руля! – крикнул командир.
Все на мгновение ослепли. Но дозорный корабль заметил миноносцы, и длинная хвостатая ракета вылетела с него в небо.
– Не будь молнии, разрезали бы его пополам. Какая уж тут целесообразность, – высказывал свое неудовольствие командир.
– Больше ход! – в увлечении крикнул начальник дивизиона. – Теперь нельзя медлить.
Командир повиновался и дал резкий звонок в машину.
– О-ох напоремся на кого-нибудь. Ни зги не видно.
Увидев ракету, все корабли эскадры, как по волшебству, открыли прожекторы и направили навстречу миноносцам снопы ослепляющих лучей. Загремели орудия, стрелявшие холостыми зарядами.
– Николай Федорович, я решительно ни черта не вижу: мы летим на эскадру с закрытыми глазами, – возмущался командир.
Молнии поминутно рассекали небо, и хлестал проливной дождь, довершая впечатление первозданного хаоса.
Миртов, стоя внизу, у минных аппаратов, напрягал зрение, стараясь рассмотреть ближайшие силуэты. Наметив цель между двух смежных слепивших его прожекторов, он самолично повернул аппарат.