– Да, мой юный друг. Это был человеческий череп, но не настоящий, а изготовленный из какого-то неизвестного мне прозрачного материала, похожего на стекло. Я могу предполагать, что он сделан из хрусталя. Уж очень он сверкает, словно хрустальная люстра у моей тещи.
– Анатолий Дмитриевич, ваше счастье, что вы милиционер и старше меня. Я сейчас вас поколотил бы за измывательства надо мной. Вы что, не могли опустить все те подробности, которыми вы кормили меня целых пятнадцать минут, и сразу перейти к главному?
– Только без рук, – заулыбался Ерохин. – Я тебе почти все рассказал, теперь мне осталось показать его тебе.
– Он что, у вас? – вскричал Венедикт, в волнении вскакивая со стула.
– Совершенно верно, он у меня. Лежит в служебном сейфе. Я тебе сейчас его покажу, но прежде хочу сказать. – Ерохин, став серьезным, задумался. – Понимаешь, Венедикт, мне кажется, что убийство каким-то образом связано с этим загадочным черепом. После сделанных тобой выводов о непрофессионализме неизвестного нам пока убийцы, я прихожу к выводу, что преступление совершил некто, кто интересуется этим черепом. Что-то наподобие антиквара или ученого-фаната от археологии. Более того, мне кажется, что этот череп каким-то образом связан с мистикой. Уж больно он какой-то необычный. Весь прозрачный, очень тщательно сделан. Во всяком случае, невооруженным глазом совершенно не видно следов обработки. От него так и веет загадочностью. У нас в отделе нет специалистов по всем этим оккультным штучкам. А потому с разрешения начальника отдела я решил обратиться к тебе. За время нашего знакомства я пришел к двум выводам – к тебе, как к магниту, липнет всякая мистика, и ты в этой области чувствуешь себя, как рыба в воде.
– Мне, действительно, нравятся дела, где присутствует мистика. Но я к этому не стремлюсь, пока так выходит. Но я, надеюсь, и другие дела могу расследовать, – приняв последнюю фразу друга как сомнение в его способности расследовать и обычные преступления, – возмутился Венедикт.
– Я и не сомневаюсь, – примирительным тоном произнес Ерохин. – Ты способный детектив, Венедикт. Это я тебе как специалист говорил и говорю. Поэтому мы тебя и приглашаем принять участие в расследовании этого необычного преступления.
– Анатолий Дмитриевич, но я учусь на четвертом курсе, если вы еще не забыли. У меня занятия теоретические и практические, – юноша намеренно сделал акцент на последнем слове. – Меня не отпустят с учебы. У нас знаете, какой требовательный и принципиальный ректор!?