Больше всего в этом снимке меня поразило не то, что он получился (что само по себе уже было удивительно), а то, что номер на Вовкиной футболке оказался перевернутым. Как это получилось, для меня тогда было загадкой. Этот снимок я принес на другой день в школу. Все единодушно высоко оценили мой первый опыт: «Потрясающая карточка!» И только Витька Кулыжский несколько снизил уровень моего ликования своим сообщением о том, что его сосед по квартире не только лучше меня карточки делает, но каждую из них обрезает специальным резаком, так что у них получаются фигурные, как у марок, края.
Этого снимка у меня нет. Может быть, я его подарил кому-то, может, кто-то стащил его у меня. Негатива тоже не осталось – тогда я и не предполагал, что их нужно хранить. Но фотографию эту помню великолепно. Стоит только закрыть глаза – и вот уже я вижу пыльную спортплощадку на углу Вяземского переулка и улицы Профессора Попова, орущих одноклассников в потертых сатиновых шароварах, пинающих штопаный-перештопаный «футбол». Вижу Вовку Васильева, который крикнул:
– Ребя, айда на карточку сниматься!
После этого начинаю вспоминать все остальное: школу, учителей. И так всегда. Стоит только взять в руки какую-нибудь фотографию, пристально вглядеться в нее, как сразу начинает работать память. Это поразительное свойство фотографии – заставлять наш мозг «вытаскивать» нечто забытое, оживлять картины прошлого, вспоминать людей, даты и события. Уже одно это стоит того, чтобы задуматься о феномене фотографии.
Как я уже говорил, всю жизнь я так или иначе связан с фотографией. Вначале был настоящим фотолюбителем, то есть процесс получения фотографии был для меня главным. Мне казалось все равно, что снимать, и я абсолютно не думал, зачем я это делаю. Важно получить изображение. В этом огромный, как сейчас говорят, кайф. Так как я был самоучкой, то все, что я делал, несло на себе элемент неожиданности. Я открывал для себя тайны фотографии. Мне было непонятно, как получается перевернутое изображение, почему оно бывает резким и нерезким, почему одни снимки со временем желтеют, а другие – нет. Эти и другие элементарные вещи познавались постепенно и несли в себе загадку. А разгадывание загадок не есть ли самое любопытное занятие? Однажды, когда я уже снимал отцовским «ФЭДом» – первым советским узкопленочным аппаратом, на котором была выгравирована надпись: «Сделан в трудовой коммуне им. Ф. Э. Дзержинского», откуда, как оказалось, и пошло его название – «ФЭД», я был поражен, получив на всей пленке небольшую черную точечку в центре кадра. При печати она превращалась в небольшое белое пятнышко. Помню снимок деда, которого я посадил на причальную тумбу в гребном клубе «Спартак» на Каменном острове, и торчащее перед ним пятно. Следующий кадр: идущая по бревну девушка – скульптура в ЦПКиО – и снова белое пятно на этот раз на животе у моей модели. И так все кадры подряд. Целую неделю я бился над этой загадкой. Оказалось, что в шторке затвора была маленькая дырочка, которая засвечивала центральную часть кадра.