Он ждал.
В комнате потеплело. Мне нестерпимо захотелось раздвинуть тяжелые портьеры, впустить внутрь солнечный свет, такой нелюбимый правителем Пограничья. За окнами осень срывала с редких деревьев листву, ревел обезумевший ветер, точно потерявший кого-то важного. Там было холодно, а здесь расцветало тепло.
Я прикрыла веки, наслаждаясь покоем, а затем подошла к фортепиано, задвинутому в дальний угол. На крышке скопился сантиметровый слой пыли – Трауш ненавидел этот музыкальный инструмент, но никогда не рассказывал почему. К нему не прикасались ни заезжие музыканты, ни приближенные лорда, ни слуги. Но моего нареченного рядом не было, потому я рискнула поднять крышку.
Пальцы пробежались по клавишам, вспоминая сладостное ощущение, когда звук рождается из пустоты. Но мелодия не складывалась, даже простенькая, вызубренная наизусть за время обучения. Я, позабыв обо всем от огорчения, упала на банкетку. Нога коснулась педали, в голове выстраивались в рядок ноты.
Получилось не сразу, но когда полилась мелодия, гладкая и ровная, я возликовала. Нажатие, второе, легкий перескок. Плакали стены, согреваемые жаром камина, одинокий луч солнца скользил по полу. Зала ожила.
– Красиво.
Я не заметила, как за спиной появился Трауш. Сердце ухнуло к пяткам и затрепыхалось там раненой птицей. Он наверняка рассвирепел, услышав мою неумелую игру. Пускай во сне, не наяву, но я нарушила правила, которые обещала беспрекословно соблюдать.
– Извини! – Попыталась подняться.
Тяжелые руки легли на плечи.
– Продолжай.
Меня стала бить крупная дрожь, по коже посыпались мурашки, но пальцы двигались на ощупь. Трауш провел ладонью по моему позвоночнику, ласково тронул шею. Его туманы переплелись с моими, становясь единым целым.
Мелодия кончилась, пронзительно тренькнув на прощанье. Я замерла.
– Почему ты не рассказывала о своем таланте, Сольд? – В хрипловатом голосе звучало изумление.
– Ты не спрашивал. – Во рту отчего-то пересохло.
– Повернись.
Но я не сумела сдвинуться с места, словно отказали все конечности разом. Сейчас, как никогда, я ощущала, что всего лишь сплю и не имею власти над собственным телом.
– Повернись, – почти взмолился Трауш.
Мне пришлось собрать всю силу воли, чтобы двинуться вбок. Обжигающе горячие ладони обхватили мое лицо. Глаза цвета непогоды пристально исследовали меня всю, будто я была нага и абсолютно беззащитна.