– А где ты взяла виски? – Я вновь всмотрелась в символы на стекле.
– Меня им поклонник на корабле угостил. – Линель хихикнула. – Как мужчина так себе, но в качестве дарителя сойдет. Я решила, что грех напиваться в одиночку, но все тут какие-то унылые. Одна ты выделялась, этакая каменная дева, неприступная и безразличная ко всему. – Она подмигнула мне. – Кстати, ты сама откуда будешь, черты у тебя необычные?
Да уж, когда в ребенке намешано столько, сколько во мне, – получится самая причудливая смесь. Моя матушка чистокровная ави, одна из сильнейших ведьм в нашем поколении. От нее мне достались бледная кожа, темные, почти черные, волосы, стройность, граничащая с худобой, и огромные наивные глаза (что, между прочим, всегда раздражало, ибо меня считали дурехой и никогда не воспринимали всерьез). От отца, получеловека-полурынди – высокий рост, прекрасный нюх и дурной нрав. Конечно, типичной вспыльчивостью северной расы я не обладала, но и тихоней никогда не слыла. Обычно предпочитала в глаза смолчать, а после сделать по-своему.
– Моя мать – ави, – сказала я, не желая вспоминать об отце.
– О, так ты ведьма? – Линель принюхалась. – А по запаху и не скажешь.
– Потому что я полукровка, магического резерва во мне не наберется и грамма.
– Правда? Жа-алко.
Линель протяжно зевнула. Внезапно и мне захотелось спать, да так сильно, что я чуть не завалилась на бок. Пришлось собрать все силы и, пожелав спокойной ночи, пойти к себе, опираясь на стенку. Все-таки алкоголь действовал, хоть и с запозданием.
Мне ничего не снилось, что удивляло, ведь перед самым отъездом Трауш предупредил:
– Я буду навещать тебя во снах.
Не знаю, как он это проделывал, но каждую ночь я оказывалась в одной из комнат поместья, дышала морозным воздухом Пограничья и видела будущего мужа. Сны были невероятно реалистичными, я помню каждую фразу, сказанную Траушем, помню полынный запах его тела. Но сегодня перед глазами плыла чернеющая пустота, и, признаться, мне стало не по себе.
Я проснулась, когда солнце взошло над горизонтом, с пустой головой и чувством дикого похмелья. Корабль качнуло, а меня чуть не вывернуло на дощатый пол. Чуть позже, склонившись над тихими морскими водами, я выплескивала из себя не только вчерашний ужин, но и, казалось, легкие. Вот так виски!
В самых расстроенных чувствах я постучалась к Линель, чтобы высказать ей все, что думаю про вчерашнюю пьянку, а заодно забрать забытую перчатку (приходилось прятать руку в складках платья), но из каюты не раздалось ни звука. Прекрасно! Спит без задних ног, пока я мучаюсь и головой, и животом одновременно. Малочисленные путешественники, выбравшиеся насладиться солнечной погодой, посматривали на меня с сожалением. Кто-то даже протянул флягу с пресной водой, но я помотала головой.