Его губы искривляются в ехидной усмешке, а приложенные к виску два пальца отдают мне честь.
Я не отскакиваю от окна только потому, что нахожусь в огромном шоке.
«Как дела, мышка?» — читаю по его губам.
— Странно, что вы не обменялись номерами, — выводит меня из ступора голос мамы за спиной. — Вы же современная молодёжь! Или он тебе не нравится, а таким образом преследует? Может, с ним стоит поговорить твоему отцу?
— Нет! — пугаюсь я, разворачиваясь к маме. — Не нужно никому ни с кем разговаривать. Он мне нравится. В смысле, всё нормально. Мне ничего не угрожает.
Кроме разве что инфаркта в столь юном возрасте от всех этих свалившихся на меня переживаний.
Мама, тихонько хмыкнув своим мыслям, загадочно улыбается:
— Так выйди к нему. Не просто же так он ждёт тебя с самого утра...
Именно. Далеко не просто так... Только контекст у этого ожидания совсем не тот, что вкладывает в него моя мама.
К сожалению. Моему.
— Знаешь, — продолжает мама, — его лицо мне кажется знакомым...
— Мы с ним учились в одном классе. Это Рома Чижов.
— Чижов... — задумывается она. — Так-так... О! Помню на одном из родительских собраний его папу... Не самый любящий родитель.
— О чём ты? — тут же заинтересовываюсь я, подсаживаясь к ней за стол.
— Зря я тебе об этом сказала, — поджимает она на секунду губы, а затем, улыбнувшись, касается тёплой ладонью моей щеки: — Пусь Рома сам тебе обо всём расскажет, если посчитает нужным. А ты просто дай ему шанс произвести на тебя хорошее впечатление.
Закатываю глаза к потолку. Мама такая мама — толерантна по отношению к любому человеку. Только вот она не в курсе, что производить на меня хорошее впечатление Роме нужно в последнюю очередь. В смысле, совсем не нужно. А мне, напротив, хочется знать о его жизни всё... Дилемма.
— Уговорила, — вздыхаю я. — Пожалуй, и правда стоит дать ему шанс.
— Так беги. Он и так долго ждёт.
Приплыли. Ну ладно, попробовать выяснить то, что он задумал, и правда стоит. Хотя бы для того, чтобы он перестал настораживать мою маму. А то там и до папы очередь дойдёт, а он у меня полная противоположность моей добродушной родительницы.
Я не знаю, что буду говорить Роме, когда выйду из подъезда, потому долго стою у двери, не осмеливаясь её открыть. Приглаживаю волосы, поправляю топ с рисунком бегемотихи — почему я вообще одела именно его? — обтираю влажные ладони о задние карманы джинсовых шорт и дышу. Размеренно. Чтобы успокоить сумасшедший бег собственного сердца. Но ему, по всей видимости, пофиг на мои дыхательные манипуляции.