Когда я встал в центре зала, контур, подтверждая мое положение, активировался и куклы слаженно, как не каждый человек сможет, атаковали.
«Великая Тьма, как же я соскучился по нормальной тренировке!»
Дома со мной занимались привидения, которым обычное, не зачарованное оружие не причиняло никакого вреда.
В это время в кабинете герцога Гайрала ругался и пытался вырваться из кресла Олес. Кресло, в которое он по неосторожности сел, обладало магическими захватами, а также контуром, блокирующим магию в любом ее проявлении:
– Отец! Немедленно прекрати этот цирк! – Кресло, несмотря на немалый вес, ходило ходуном.
Причиной тому была иллюзия, показывающая происходящее в отцовском фехтовальном зале.
– Успокойся, потом выскажешь Иллонесте все претензии. Это ее идея.
– Да мне плевать, чья это идея! Вы… О… двенадцатый уровень!
– Она среди кукол, так что прекрати вести себя как ребенок! Тем более там нет боевого оружия, его вчера забирали на чистку, как и магического…
– Прошу прощения, милорд, но с утра зал привели в полный порядок. В том числе и магическое оружие!
– Что?! Проклятье!
Герцог вскочил из кресла, в котором недавно восседал, наблюдая за иллюзией. Внезапно иллюзия дрогнула и потухла. Герцог с руганью распахнул дверцу скрытого арсенала и принялся что-то нажимать на стене.
С Олеса спали магические путы, и тот, не теряя ни секунды, рванул прочь из кабинета. Туда, где из-за того, что семья заигралась, мог погибнуть его лучший друг. И со злостью врезал по двери, на которой была запирающая печать.
Выругавшись, он стал заклинание за заклинанием отправлять в косяк двери. Единственное слабое место – сама дверь была хорошо защищена. На взрывы подоспели гвардейцы.
– Огонь по двери! Тьфу, огонь по косяку двери и стене! Срочно выломать ее!
Не выдержав слаженного удара из нескольких магических жезлов, дверь вывалилась вовнутрь. Олес и гвардейцы нерешительно замерли на пороге.
Сквозь тьму, которая наполняла помещение, казавшуюся осязаемой, на них смотрело нечто с горящими тусклыми зелеными угольками глаз.
– Что-то вы долго…
Тьма исчезла, словно повернули выключатель, а посреди зала среди разрубленных на куски кукол, опираясь на древко любимого оружия, стоял взмыленный Курт. Выдернув из тела деревянной куклы лезвие глефы, он небрежно положил ее на плечо и, пробормотав что-то себе под нос, кивнул головой на прислоненное к стене тело в кожаном доспехе.