Я испуганно посмотрела на Солодарова. Он улыбался. Явно врал, проверяя мои реакции. Он с ухмылкой смотрел на меня, будто бы Дима и вправду «просто потерял фотоаппарат». Мои щёки запылали от стыда. Я вся сжалась, чтобы не сказать лишнего.
Солодаров продолжал так же плавно и чинно дрейфовать по комнате из угла в угол.
- Да, ну что ж. Просто Дима приходил сегодня и… ну раз ты его вчера не видела, то…
Он просто мучал меня. Я судорожно пыталась понять, зачем он мучает меня. Делает вид, что всё в порядке, но ему что-то известно, и врядли Дима просто пришёл к нему и сказал, что потерял фотоаппарат после всего пережитого.
Владимир посмотрел на меня еще раз.
- С тобой все в порядке? Ты выглядишь помятой.
В немытое зеркало было видно, что у меня даже потеки туши по всему лицу прослеживаются. Русла вчерашних горячих слёз.
- Да так знаете, Владимир Николаич… женские дни…
- О да, бывает всякое… Правда странно, медсестра говорила, что ты жаловалась на женские дни неделю назад... Впрочем... А ты случайно, ну не знаю, может быть сама того не заметив, не уходила вчера куда-то за пределы лагеря?
Я попыталась спрятать глаза, потому что он так вкрадчиво стал заглядывать мне под челку. Он явно уже всё знал, но я не знала как отступать.
- Ннннет…
Решила врать до конца я.
Он снова подошел, присел рядом, обнял меня за талию.
- Ты очень хорошая девочка, Эми. Ты бы никогда не соврала мне, верно?
Я сглотнула, ощущая, как его нежные объятия превращаются в хватку коршуна.
- Нннет.
Трепетным шёпотом проронила я. От него пахло дорогим московским парфюмом и связями. Властный, он точно мог жестоко наказать, если ему перечить. Но я уже соврала. Я уже попала. Я скукожилась всем телом в маленький клубочек.
- Можно я пойду, Владимир Николаич?
Его рука гладила мои волосы, пальцы зарывались в них. Я чувствовала как директор лагеря проводил носом по моим волосам и затягивался глубоко их запахом.
Краем глаза я увидела очертания его жирного пениса в классических мужских брюках. Это было невероятно красиво.
Интеллигентный мужчина, и член у него был совсем другой, чем у тех парней, которые были у меня до него. Толстый, отвердевающий на глазах. Сдерживаемый толко тканью, но набухший уже до такой степени, что было видно каждую венку.
- Эми…
В каком-то забытьи он продолжал с закрытыми глазами.