На середине Вествуд-роуд крохотный, метр с кепкой, инспектор дорожного движения разбирался с двумя амбалами на две головы выше, в ярко-желтых сигнальных куртках. Я даже со спины понял, что парни – строители. Никто из троицы не заметил моего приближения.
– И в блокнотике у вас неверно записано, – заявил Первый строитель, тыча пальцем в галстучный узел коротышки-инспектора. – Мы сюда только после четырех приехали!
– Я здесь все время был, – просипел дорожный инспектор, как две капли воды похожий на этого польского политика, как его там… А, Леха Валенсу, только с усами подлиннее. – И часы мои…
– И часы ваши тоже врут, – сказал Второй строитель.
Дорожный инспектор побагровел:
– Часы у меня правильные.
– Надеюсь, в суде вы убедительнее выскажетесь, – сказал Первый строитель. – Потому что присяжные ненавидят дорожных инспекторов, особенно заносчивых коротышек, возомнивших себя наполеонами.
– А вот мой рост не имеет никакого отношения к вашей долбаной незаконной парковке!
– Ах к долбаной? – переспросил Второй строитель. – Словесные оскорбления наносим? И кстати, «сэр» ни разу не прозвучало. Вы ущемляете мое чувство собственного достоинства. Позор на ваш пристежной галстук!
Дорожный инспектор накорябал что-то на отрывном штрафном талоне и, сунув его под дворник грязного белого фургона на обочине, заявил:
– Оплата в течение четырнадцати дней или повестка в суд.
Первый строитель схватил штрафной талон, демонстративно подтер им задницу и скомкал бумажку.
– Круто! – сказал Лех Валенса. – Но платить все равно придется.
– Да неужели? Мы оба своими ушами слышали, как ты с нас взятку требовал.
Второй строитель скрестил руки на груди:
– Точно, пятьдесят фунтов просил. Наглость какая, даже не верится. Нет, ну ты веришь, а?
Дорожный инспектор скрипнул зубами:
– Ничего подобного!
– Нас двое против одного. Так грязью обольем, что не отмоешься, дурашка. О пенсии бы подумал. Ну, не ерепенься, включай голову и вали отсюда…
– А вот я только что своими ушами слышал, как вы вдвоем сговаривались лжесвидетельствовать, то есть совершить противозаконное деяние, – сказал я.
Оба строителя обернулись. У старшего, бритоголового, был сломан нос. Строитель помоложе – рыжий, веснушчатый, с близко посаженными изюминками глаз – выплюнул на тротуар комок жевательной резинки.