Блох разглядывал зернистую фотографию представительного английского майора. Каждый снайпер разбирался в знаках различия армий-союзников. Майор выходил из дверей какого-то официального здания с таким мрачным видом, словно собирался распечь на все корки незадачливого подчиненного.
– Знаешь, кто это?
– Полагаю, что да, капитан.
– Неужели?
Люкс, как видно, удивился, но кузен Блоха, Вилли, служил на флоте и часто рассказывал об этом человеке так, словно имел с ним личные счеты. Для полной уверенности Блох прочел заголовок. Английский он знал плохо, но имя есть имя, а это определенно было ему знакомо.
– Да.
– И в прицел сумеешь узнать?
Блох еще раз взглянул на сердитого офицера и кивнул.
– Молодец. Всадишь в него пулю – будет тебе Железный крест первого класса и две недели отпуска, Блох!
Не намеченная цель и не двойная награда волновала Блоха. Он смотрел на крестик, отмечавший шпиль, и на извилистые линии окопов. По-настоящему его заботило, что церковь Ле-Жер или то, что от нее осталось, стояла далеко на британской стороне.
8
Ватсон вывалился из палатки для переливания в липкую, беспросветную темноту и остановился, давая привыкнуть глазам. Голову словно обернули плотным бархатом, и не годилось ломать себе шею, спотыкаясь о тугие растяжки.
Он не помнил, сколько минуло времени с тех пор, как он увидел человека без челюсти, – да, как же его звали? Льюэлл? Ловат? Столько имен, чинов и номеров, столько сокращений, лишь намекающих на богопротивные раны. Раненые шли быстро и густо, в таком количестве, что поначалу приходилось переливать кровь от солдата к солдату шприцами, пропарафиненными против образования сгустков. Этот метод был лучше прежнего, при котором лучевая артерия донора соединялась с локтевой веной пострадавшего, переток контролировался зажимами или большим и указательным пальцем, а число попаданий и промахов было сравнимо с новой системой.
Впрочем, в конце концов он сумел набрать кровь для цитрирования у легкораненых. Солдата, согласившегося стать донором, вознаграждали двухдневным отдыхом до возвращения в часть, поэтому недостатка в добровольцах не было. Ватсон накопил на льду небольшой запас цитрированной и подписанной печатными буквами крови.
Он гадал, что сказала бы старшая сестра, узнав, что он позволил волонтеркам помогать при заборе крови. И что солдаты называли их «сестричками». Страшно было подумать, какие ядовитые ремарки извлекла бы она из своего кислотного источника.