— Ну, ваш господин может желать что угодно, — пожал я плечами. — Но
проект брони он получит не раньше, чем через три дня. — видя, что
мужик хочет вставить слово, я поднял руку и, заткнув его,
продолжил: — Вернувшись к нему, сообщите те слова, что сказали мне.
И если у него возникнут вопрос, он знает, где меня найти.
Зло прищурившись и сжав кулаки, мужик сделал ко мне шаг и навис
горой. Он был выше меня на полторы головы, так что пришлось
смотреть на него снизу-верх.
— Ты кем себя возомнил, пацан? — процедил он, а его глаза вспыхнули
белоснежным сиянием.
— Тем, кто не даёт тебе возможности выслужиться перед господином, —
наклонил я голову набок и широко оскалился.
Мне всегда нравились подобные люди, лезущие из кожи вон, чтобы
подлизать начальнику, господину или кому-то ещё. Три дня не играет
роли в нашем с Разумовским договоре, но этот индивид решил надавить
на меня, а потом выпятить грудь и доложить своему господину о том,
какой он хороший. Да... Мне всегда нравились подобные люди... С
мёртвой точки зрения.
Мои глаза вспыхнули тёмно-синим могильным светом, а на расстоянии
не менее десяти метров распространилось давление Жнеца. Я видел,
как сбледнуло лицо мужика, но тот быстро взял себя в руки.
Крепкий орешек... Но так даже лучше.
Деревянная рукоять возникшего из моей души топора легла в руку, как
литая. Пальцы коснулись мастерски вырезанных рун и мягкой ткани
обмотки.
Лезвие Левиафана в одночасье впитало в себя энергию Смерти, отдавая
холодом, а падающие с него снежинки, промораживали землю, от чего
та покрывалась инеем.
Всё таки Борей настоящий мастер и виртуоз кузнечного дела, раз смог
создать подобное оружие. Идеальное средство истребление для
Жнеца.
Люди из клана Разумовских напряглись и потянулись за оружием, парни
с КПП уже были снаружи и взяли их на прицел винтовок, готовясь
защищать меня. Ну а индивид стоявший передо мной, вновь побледнел,
как только увидел оружие. Он явно был бывалым воякой и точно знал,
что подобные моему артефакты, даются не за красивые глаза. И уж
точно слабак не сможет привязать его к своей душе.
— Будем драться или свалишь в закат? — наклонил я голову в другую
сторону, хищно оскалившись.
Он явно хотел много мне сказать, но проглотил слова обиды и злобы.
Отступив на несколько шагов, он слегка поклонился мне и
выдавил: