Замолчав, грандсиньор Дарра церемонно
поклонился и выпрямился. Аластор, снова опустившись в кресло, пару
мгновений разглядывал его, потом отрывисто кивнул:
— Благодарю, милорд. И даю вам любые
необходимые полномочия. Только... найдите ее!
— Слушаюсь, ваше величество, —
неторопливо ответил синьор Ледяная Глыба и глянул в сторону Лучано:
— Осмелюсь спросить у вашего величества, известно ли вам содержание
разговора, в котором сегодня утром участвовали как я, так и лорд
Фарелл, и другие лица.
— Известно, — бросил Аластор. —
Считаю ваше общее решение совершенно правильным. Что касается леди
Айлин, о любых новостях извещайте меня немедленно. В любое время
дня и ночи! Когда... леди Бастельеро найдут, — справился он с едва
заметной запинкой, — доставьте ее во дворец под самой тщательной
охраной. Сегодня я подписал указ о раздельном проживании леди Айлин
и лорда Грегора Бастельеро. Чтобы он к ней близко не подошел! Даже
не посмотрел издалека!
— Слушаюсь, ваше величество, — снова
поклонился молодой Аранвен, и Лучано показалось, что на этот раз в
его глазах сверкнула искренняя радость. — Разрешите удалиться?
— Разрешаю, — опять кивнул
Аластор.
Дождавшись, пока синьор Ледяная Глыба
выплывет из комнаты, Лучано поставил на столик свою опустевшую
чашку и сообщил:
— Поеду-ка я и прогуляться. Если
грандсиньор Дункан уже вернулся с новостями, привезу их тебе.
Хорошо бы вместе с Айлин, конечно...
— А если его еще нет дома? — спросил
Аластор.
— Ну... — Лучано пожал плечами и
позволил себе пошутить, чтобы не расставаться с Альсом на совсем
унылой ноте: — Тогда сяду у него под дверью палаццо, буду мяукать,
чтобы меня впустили, и скрестись, как положено порядочному
коту.
— Его экономка — опасная женщина. —
Аластор усмехнулся с трудом, но игру поддержал старательно: —
Смотри, как бы она не решила, что мяукающего кота следует
охолостить. Помнишь, как она владеет ножом?
— О, еще бы! — Лучано восхищенно
закатил глаза, посмотрел на Альса и ухмыльнулся: — Только холостить
меня поздновато, гильдия уже об этом позаботилась. — И добавил,
пока Аластор не вздумал смутиться и начать извиняться: — Боюсь, на
голос это не влияет! Тенор у меня прекрасный, сам знаешь!
— Ну, тогда... — Аластор усмехнулся
уже свободнее и фыркнул: — Тогда тем более поберегись. Вдруг она
решит укоротить тебя сразу на голову, а не на другие... части тела?
Без головы еще никому не удавалось ни петь, ни мяукать!