Опер. В плену у судьбы - страница 10

Она уже хотела закрыть дверь, но Звягинцев схватился за ручку и дёрнул на себя. Женщина охнула, подалась вперед от толчка, и её взгляд стал ещё суровее.

— Лариса здесь живет? — уже раздражаясь, без всяких церемоний спросил Альберт.

— Уехала твоя Лариска.

— Куда уехала?

— А мне почём знать? Квартиру с час назад сдала и умотала. Сама на полгода сняла, а прожила два месяца. Но деньги я ей не верну. Понял?

— Понял. Не вспомните, она что–то говорила, может? Куда поехала? Одна была или с кем–то? Хоть что–то.

— Ничего она мне не говорила. А тебе зачем? Хахаль, что ли, еённый? — старуха прищурилась, внимательнее рассматривая фигуру Звягинцева.

Альберт достал бумажник, взял оттуда тысячную купюру и протянул её бабке. Та с удовольствием приняла подношение и, кажется, немного оттаяла. Старая добрая денежка всегда выручает.

— Ну? — поторопил он, надеясь, что старуха всё расскажет.

— Что «ну»? Говорю же, не знаю, куда она уехала. Ушла с одним чемоданом. Даже такси не вызвала. Я в окно проследила. Она села на остановку, что из окна видать, дождалась автобуса и уехала.

— Что за автобус? По какому маршруту ходит?

— Так откуда мне знать? У меня зрение плохое, не рассмотрела я.

Звягинцев скрипнул зубами.

— Квартиру мне можно осмотреть? Может, она оставила чего?

— Нет, в квартиру я тебя не пущу! — она снова попыталась закрыть дверь, но Альберт опять её придержал и уже достал ксиву, открывая её и пихая старухе в лицо.

— Ты полиционер, что ли? — испуганно проговорила женщина и отшатнулась от майора. — Вот я так и знала, что эта шалава натворила что–то! Но я тут ни при чём. Ничего не знаю, ничего не видела, — замотала она седой головой.

— Ага, натворила. Так что, мать, дашь в квартиру пройти?

— Ну это, заходи. Мог бы и сразу сказать, что из полиции. Я ж думала, ты бандит какой.

— А что, был повод так думать?

— Да кто вас сейчас разберёт! Все вы на одно лицо. А Лариска–то что натворила? — никак не унималась старуха.

— Секрет, мать. Ты лучше скажи, она одна здесь жила?

Альберт, не разуваясь, прошёл в единственную комнату. Осмотрел обшарпанные обои, кое–где даже отклеившиеся, старый советский сервант, шифоньер, диван, у которого вместо ножек были какие–то журналы, и местами порванный линолеум. Подошёл к окну, заглянул в него. Остановка и правда видна, но и он даже со своим зрением при всём желании не разберёт номер автобуса, не то что пожилой человек. Звягинцев прошёлся по шкафу, заглядывая в каждый ящик, но ничего там не нашёл. Ни единой вещицы. Да хотя бы билет проездной или ручку!