Слежку
она заметила больше полугода назад. Точнее, сначала почувствовала, что за ней
следят. А потом в съемной квартире нашла «жучок» для прослушки, и в этот же
день тихо уехала, оставив большую часть вещей.
И
вот с месяц назад Лариса вновь почувствовала что-то нехорошее, а предчувствие
её никогда не подводило.
Сегодня
был последний рабочий день. Точнее, оставались последние рабочие часы до того
момента, когда она перелистнёт ещё одну страницу своей нелегкой жизни и начнет
заново подальше от этого города.
Может
быть, если бы не вся эта ситуация, она бы и легла в постель к Звягинцеву. И не
только потому, что у неё уже давно не было мужчины. Просто он ей нравился,
несмотря на отвратительный характер. Но Лариса боялась его возможностей. Он — полицейский,
и может узнать её прошлое, если возьмётся за дело. Поэтому она старалась
держаться от него подальше.
—
Ладно, Тамар, пойду я. Скоро смену сдавать, а мне нужно ещё несколько палат
обойти.
—
Жалко, конечно, что ты уходишь. Но, может, увидимся когда-нибудь.
Лариса
улыбнулась коллеге и вышла из процедурного кабинета, начав обход палат по порядку. Палату
Звягинцева оставила напоследок. В последнее время всегда так делала: слишком
много отрицательных эмоций возникало, когда она его посещала. Проще сначала
пройтись по всем больным, а потом уже и к нему, чтобы не сорваться на ком-нибудь.
Подойдя
к двери палаты, Лариса вдохнула, настраивая себя только на хорошее. Еще
немного, и она больше не увидит этого мерзавца.
Постучав,
вошла в палату. Та оказалась пуста, а за дверью ванной слышалось, как льётся
вода.
—
Альберт Владимирович, вам нужно сделать перевязку, — громко проговорила Лариса,
и шум воды тут же прекратился.
—
Сейчас иду! — ответил пациент.
Лариса
подошла к тумбе, разложила перевязочный материал и приготовилась к обработке.
—
Доброе утро, Лорик, — нежно прозвучал у неё над ухом голос Альберта.
От
неожиданности она резко обернулась и врезалась в голую мокрую грудь. Руки
мужчины тут же легли на её талию, сильно стискивая.
—
Что вы делаете, Звягинцев? — запоздало проговорила Лариса, втягивая в ноздри аромат
его геля для душа — морской бриз и нотка сандала.
—
Обожаю, когда ты злишься и вот так произносишь мою фамилию. Я тут же
возбуждаюсь.
Альберт
качнулся вперед, упираясь своим достоинством в живот Ларисе, показывая, что он
и правда возбуждён. Девушка хотела отпрянуть, но мужская хватка стала ещё
сильнее, а затем он резко её поднял и через мгновение уложил на кровать.