Поэтому уже час спустя передо мной стояло целых два Вадима,
причем сам Соловьев был смертельно ошарашен не только тем фактом,
что находился подле будущего императора на расстоянии вытянутой
руки, но и тем, что цесаревич будет некоторое время носить его
собственную личину. Сам же я решил снять копию с Лёни. И итог всех
наших манипуляций меня более чем порадовал. Правда, я свою маску
намеревался приберечь до лучших времен и как говорят на Земле «на
всякий пожарный случай».
Но все мои вялотекущие размышления и анализ прошедших дней был
прерван тихими шагами. Шагами, которых я не слышал на протяжении
целого месяца, если не больше. И признаться честно, даже успел
соскучиться по убийственному аромату столь соблазнительного
женского тела. Однако удивляло присутствие только одной
девушки.
Что ж, жаль. До своего отъезда я планировал увидеться с ними
обеими. Но на всё воля Бездны.
Дверь беззвучно отворилась, а затем также тихо закрылась, лишь
щелчок замка ознаменовал о тотальной блокировке последней линии
обороны кабинета, а к мерным шагам добавился неуловимый шелест
ковра. Вот только я так и продолжал сидеть полулёжа на кресле с
закрытыми глазами, запрокинув ноги на рабочий стол.
‒ А вы редкостный мерзавец, граф, ‒ раздался нежный и в то же
время уставший голос Алиши над ухом, и без какого-либо стеснения
хрупкое женское тело оказалось у меня на коленях, а тонкие пальчики
коснулись моего лица. ‒ Мне сказали, что ты был в академии и даже
не подумал заглянуть ко мне, либо к Прасковье. Скажу даже больше,
похоже, она теперь не в духе.
‒ Обиделась? ‒ с довольной миной усмехнулся я, не размыкая
век.
‒ Наверняка, ‒ с улыбкой в голосе отозвалась девушка, а после
немного поворочавшись, постаралась со всеми удобствами устроиться
прямо на мне. ‒ Ты ведь её даже не навестил после столпового
магинария.
‒ У вас были промежуточные экзамены. Не хотел беспокоить лишний
раз.
‒ Мне кажется или кто-то ищет оправдания? ‒ звонко рассмеялась
Трубецкая. ‒ Впервые на моей памяти. Надеюсь, ты скучал? ‒ шепнула
та мне на ухо.
‒ Очень…
И не успел я разлепить веки, как на смену девичьим пальчикам
пришли тёплые женские губы, а стоило им приоткрыться, как почти
сразу оказался под прицелом ярко-голубых глаз. Всё же целовалась
Трубецкая божественно, даже несмотря на свою неопытность.