Прилежный студент и уравновешенный спортсмен, Владимир Путин сохранил рефлексы уличного забияки, которым он был когда-то. Когда было нужно, он не колеблясь вступал в драку. Его друг Сергей Ролдугин, солист симфонического оркестра Мариинского театра Санкт-Петербурга, вспоминает об одном вечере, когда они возвращались домой вместе с Путиным. Они ждали автобус.
Группа подвыпивших студентов подошла к остановке. «Закурить не найдется?» Путин не курил, его друг тоже. Путин ответил холодно и сухо: «Не найдется». Разговор пошел на повышенных тонах. «А ты чего так отвечаешь?» Путин: «А ничего». Дальше все смешалось. Один молодой человек попытался толкнуть или ударить Путина. «И я увидел только, – рассказывал Ролдугин, в будущем крестный отец Маши, старшей дочери Путина, – как перед глазами промелькнули чьи-то носки. И парень куда-то улетел. А Володька мне спокойно говорит: “Пойдем отсюда!” И мы ушли. Мне так понравилось, как он обидчика кинул! Раз – и ноги в воздухе».
Путин не любил уступать. «Питбуль» – называли его друзья юности. Через несколько лет после этого случая, уже учась в Академии КГБ, Путин опять принял участие в уличной схватке. На этот раз он дрался с панком. Путин его победил, но ценой сломанной руки. Каждый раз товарищей удивляло его спокойствие. Он вырабатывал его в себе. «Слишком спокойный, – скажут потом его наставники в школе КГБ и добавят с некоторым негативным оттенком: – Низкий порог опасности». Для разведчика это недостаток: «Нужно немножко больше на взводе быть в таких ситуациях, чтобы качественно реагировать. На самом деле это важно». Если ты настороже, то это позволяет улучшить ответную реакцию. «Долго потом пришлось над собой работать», – признавал Путин.
Спокойный, но эмоциональный, Путин старался себя контролировать во всех обстоятельствах. Его друзья вспоминают о любовном увлечении в университете, за четыре года до его женитьбы на Людмиле. Подружка по университету училась на медицинском факультете. Они часто встречались, а потом произошел внезапный разрыв. Его друг Сергей Ролдугин был свидетелем этой связи и неожиданного расставания: «Вовка страдал, конечно. Он в принципе человек очень эмоциональный, но эмоции выражать совершенно не умел».
Его эмоции иногда выражались в ускорении потока речи, за что упрекал его Ролдугин. Сам актер и певец, он умел контролировать себя и пытался помочь своему другу. Напрасные усилия: «Эмоции-то у него сильные были, а в форму их облечь он не мог». Все изменилось после его ухода из университета и пребывания в Москве. «Вот сейчас он замечательно, блестяще говорит, – продолжает Ролдугин. – Эмоционально, емко, понятно. Где научился?» Конечно, в КГБ.