— Марлен, Рия – за доктором и немедленно. Ядвига, уведи лошадь принцессы. Женни, помоги мне перенести Элисандру на траву!
Когда кто-то берет ответственность на себя, становится легче. Вот и девушки, вмиг повеселев и еще не подозревая о разразившейся катастрофе, умчались прочь. Все, кроме Женни.
Уж она-то все поняла мгновенно.
— Мертва? – побелевшими губами шепнула она.
— Я… не знаю, — настала моя очередь умоляюще глядеть на нее. — Ты ведь можешь что-то сделать, ты ведь маг!
— Если она мертва, то нет. Я не некромант.
— Если она мертва, нам всем конец.
Разумеется, мне отчаянно жалко маленькую глупышку Элли, но себя неожиданно жалко гораздо больше. Что ждет всех нас? Изгнание? Ссылка? Тюрьма?.. Смертная казнь?
Женни разделяла мой ужас. Она внимательно осмотрела тело Элисандры, зажмурилась и прошептала:
— Нам конец.
— Ты маг, — с нажимом напомнила я.
— И что? Я только читала… — она вдруг широко раскрыла красивые свои серые глаза. — Я читала! Нам ведь все равно терять нечего, да?
— Нечего, — подтвердила я. — Совсем. Хуже уже не будет.
— Тогда я попробую. Мне нужны… пожалуй, ленты. Много лент. Будем выкладывать ритуальную гексаграмму. Это как пентаграмма, но с шестью лучами.
— Математику учила, не дура, — проворчала я, извлекая из прически длинную розовую ленту. Спасибо Элли за сей обязательный элемент гардероба, вот и пригодился.
— Мало.
Хм… Оглядела себя, вытащила ещё шелковую ленту из корсета. Надеюсь, с чулок снимать не придётся.
Элисандра была такая маленькая, такая хрупкая. Я не любила принцессу, порой даже ненавидела, но сейчас понимала, что такая глупая смерть не должна была ее коснуться. Молодые и красивые не умирают, это просто немыслимо!
Женни между тем проявляла нешуточный энтузиазм. Она явно — прирожденная ведьма! Красиво разложила ленты на траве, что-то шепча и хмуря высокий лоб, кидала какие-то листья, камушки, брызгала водой. Потом, обернувшись на меня, попросила помочь перенести тело. Мы художественно уложили ее бездыханное высочество в гексаграмму (ноги пришлось подогнуть – места не хватало, звезда получилась небольшой), а потом Женни начала на неизвестном мне языке читать речитативом какое-то заклинание. Сбивалась, ломала пальцы, кусала губы. Начинала сначала, снова спотыкалась на непривычных словах. Наконец, она взяла себя в руки. Побелев как простыня, заговорила гулко и низко. Даже я, обладающая совсем крошечной каплей магии, ощутила разливавшуюся в воздухе силу.