- Я это ценю….
- Гатленг, господин капитан. Меня
зовут Гатленг.
- Думаю, мы справимся с переходом,
господин Гатлинг, – кивнул капитан.
- Такие слова от капитана гвардии
честь для любого вольнонаемного воина – Гатленг лениво ткнул коня и
неспешно двинулся вперед колонны.
Течение времени я потерял. Разговоры
стихли даже среди торговцев и наш путь сопровождал лишь мерный
цокот лошадей и скрежетаний по камням звук от колес подводы. Мы
проходили по самому узкому участку ущелья. Дорога поднималась круто
вверх. А вот это место я запомнил. Было раннее утро и густой туман
и передвигаясь в армейском строю ты не видел идущих рядом парней. А
теперь двадцать перепуганных жуткими слухами людей и всего девять
солдат, не говоря околдунье, и странной историей с её
конвоированием. Я чувствовал, как страх накрывает меня с новой
силой. Теперь мне было страшно. По-настоящему страшно, до ноющей
боли в желудке!
- Чего-то опять испугался!? –
негромкий голос Доротеи заставил меня вздрогнуть. Ни черта она меня
не боится! Нет на мне печати полубезумного ублюдка садиста, с
которым надо осторожничать. Из меня такой же псих, как из нашего
капитана садовник. И проклятая бестия это видит! Если я сейчас что
ни будь не сделаю, дальше будет только хуже.
- Я тебя предупреждал? – не громко
проговорил я.
Капитан повернулся на мой
возглас.
- Я же сказал, ведьма, что тебе
запрещено издавать какие бы то ни было звуки! Мы люди гуманные и
поэтому тебе был дан шанс добраться до тюремных казематов Элидира
относительно комфортно, но ты начинаешь злоупотреблять моей
добротой!
Люди, едущие в последней повозке,
боязливо поглядывали то на капитана, то на связанную Доротею.
Капитан, тем временем, достал из седельной сумки какое-то
тряпье.
- Риттер, останови её лошадь - он
подъехал вплотную к лошади Доротеи. На губах капитана играла
жестокая ухмылка.
- Не смей, ублюдок, дотрагиваться до
меня! – прошипела она. Но лицо её побелело. Капитана она боялась. В
отличие от меня.
- Ты слышал Риттер, – капитан
посмотрел на меня – эта девка посмела назвать офицера гвардии
ублюдком.
Доротея плюнула в капитана, попав
тому на рукав. Мысленно я не мог не восторгаться ею. Даже
напуганной она не выказывала покорности!
— Вот даже как, – ухмыльнулся
капитан, покачав головой. В руках у него возник нож. Приблизив свое
лицо к лицу Доротеи почти вплотную, капитан провел лезвием по её
шее, оставляя на её коже красноватый след.