Доротея уже начала думать о том,
какие первые слова она скажет полковнику Брюггену, когда его
приведут к ней, когда сам Брюгген напомнил о себе, возглавив
неожиданную контратаку на левом фланге. И её молодые солдаты не
выдержали свирепого удара имперцев. Мало того, переброшенные к
Брюггену оставшиеся рыцари и вовсе обратили весь левый фланг в
бегство. И вот уже наемникам Соднара приходиться с трудом
сдерживать неожиданно возникших слева от себя имперских пехотинцев.
Воспряли духом и другие части противника, бой вновь грозил перейти
в затяжную, тяжелую схватку.
И Доротея решилась. Она произнесла
свое самое сильное из приготовленных заклинаний. На левом фланге
заклубился черный, жирный дым и затем последовало два страшных
взрыва. Вверх взметнулись комья земли и останки человеческих тел.
На миг бой прекратился, но через секунду победоносный рев её солдат
дал понять, что цели достигнуты. Наступавшие на её левом фланге
имперцы были сметены этими взрывами. Те из них кто мог
передвигаться бросились в рассыпную. Армия Аэрона была окончательно
деморализована под новым натиском солдат Доротеи. Она отступала,
кто-то уже сдавался, бросая оружие и моля о пощаде.
Доротея направила против отступающего
противника новую волну удушья, которая должна была окончательно
снять вопрос о победителе. Но в тот момент, когда заклинание
достигло отступавших, оно вдруг исчезло. Превратилось в белую пыль,
а идущая в обход кавалерия Доротеи подверглась точно такому же
заклинанию, как и несколько, минут назад имперцы. Два гулких взрыва
почти уничтожили отряд всадников. Сама Доротея почувствовала, как
чудовищная сила буквально парализовала её.
«Кто? Кто это может быть?!» -
пронеслось у неё в голове.
Ответ она разглядела на
противоположном конце поля, где над выходящими из дальнего леса
войсками взвилось знамя с черной, косматой головой.
«Оборотень!!» - ужас сковал не только
её, но и всю её армию. В нескольких сотнях шагов от себя они
увиделисвою смерть.
- Госпожа, вам надо уходить в лагерь!
Колдуны гвардии вас достанут, не говоря уже об «Оборотне».
Мгновение она соображала, но потом
постаралась взять себя в руки, и обернувшись к Эрарилу как можно
спокойнее проговорила:
- Им меня не взять. Идем в мой барак.
У меня есть для этих псов особенное угощение!