Взвалив его на лошадь Расмуса, мы тронулись в путь, надеясь не
наскочить на других патрульных Даркмора.
Соблюдая осторожность, только к вечеру мы, наконец, добрались до
городских стен. О появлении на равнине чужаков, судя по всему, уже
знали. Из надворотного каземата шел дым от разогреваемых котлов.
Пахло маслом и смолой. Вдоль всей западной стены, что выходила на
равнину, виднелись солдаты. Дорога, обходившая Сум по краю обрыва
вдоль южной стены, была завалена сухими сучьями, которые готовы
были поджечь, если враг рискнет обойти город с этой стороны.
Пленник хмуро посмотрел на стены города, и его лицо исказила
саркастическая улыбка.
- Такой город наша армия возьмет меньше чем за два дня!
- Стены может, и не впечатляют, – согласился Расмус, – но с нами
твоим родственникам придется повозиться.
- Судя по вам это вряд ли! – снова усмехнулся даркморец.
Меня это задело. Достав кинжал, я поравнялся с пленником и со
всей силы заехал ему рукоятью по зубам. Раздался хруст и парень,
морщась и бормоча проклятия, стал выплевывать осколки передних
зубов.
- Больше уважения к старшим, сопляк! – проговорил я.
Он хотел что-то ответить, но, увидев, как я занес руку для
нового удара, закрыл рот и только мотнул головой. В его взгляде,
обращенным на меня, было столько ненависти, что у меня мороз
пробежал по коже. Но я сделал беззаботное выражение лица и
улыбнулся.
Когда мы въехали в ворота города нас приветствовали наши
товарищи. Они с любопытством рассматривали пленника. Среди горожан
попадались и такие, которые требовали сжечь его живьем не позже
сегодняшнего вечера. Из разговоров я понял, что известие о чужаках
принес в город пастушонок. Единственный спасшийся из всей семьи,
когда к ним в хижину нагрянул один из разъездов даркморцев.
- Эти ублюдки вырезали всю семью мальчонки, – говорил мне один
из сержантов сопровождающий нас до штаба, – троих сестренок и
родителей, как свиней!
Сержант бросил на даркморца полный ненависти взгляд.
- Воины, говоришь!? – я посмотрел на побледневшего парня
В этот момент кто-то из горожан бросил в даркморца комок грязи.
Липкая жижа ударила того по щеке, смешиваясь с кровью на губах и
забрызгивая кожаные доспехи пленника.
- Дадим людям отвести душу, – сказал Расмус, и мы чуть отстали
от лошади везущего связанного парня.