Мою правую ступню пронзила боль. Я
упал, инстинктивно подтягивая ногу к животу. Понимание того, что
ждать осталось не так уж и долго, пришло очень быстро.
Из и без того израненной правой
ступни торчала какая-то ржавая железная хреновина размером с
приличный гвоздь. Что ж, рано или поздно это должно было произойти,
сетовать на неудачу нет никакого смысла. Превозмогая боль, я вырвал
железяку, непроизвольно отметив, что она покрыта отвратительными
зазубринами. Зашвырнув железку как можно дальше, тяжело откинул
голову на пожухлую траву. Громко вздохнув, закрыл глаза, повернулся
на бок и постарался расслабиться.
От кровопотери я, конечно, не умру,
но в таких условиях запросто заработаю столбняк или чего похуже.
Что ж, быть может, так будет ещё проще...
Интересно, умирать – это больно?
Не знаю, сколько лежал так, с
закрытыми глазами, не думая ни о чём. Возможно, даже немного
вздремнул. По крайней мере, мутные и скомканные видения родителей,
друзей и единственной девушки, чувства к которой можно было
охарактеризовать словом “любовь”, могли прийти ко мне во сне.
От сна – или бреда наяву – меня
отвлёк хрипловатый мужской голос. Говорил, определённо, человек, но
я не понял ни слова. Решив, что это предсмертная галлюцинация, я
даже не раскрыл глаз, чтобы поискать источника звуков.
В чувство меня привёл не сильный, но
вполне ощутимый пинок в рёбра. Инстинктивно свернувшись в комок, я
раскрыл глаза.
Надо мной стоял заросший бородой по
глаза тип крепкого телосложения. Его одежда выглядела странновато,
хотя её крой был вполне привычным – кожаная куртка, штаны из
плотной ткани, похожей на джинсовую, высокие ботинки. А вот на его
груди висело нечто странное, но достаточно устрашающее. Приклад,
вроде есть, ствол – тоже. Наверняка это оружие. Я, всё ещё лёжа на
боку, попробовал поднять руки и вслух произнёс:
– Сдаюсь.
Мужчина снова что-то произнёс, но я
по-прежнему не понимал ни слова, даже интонации его голоса казались
чуждыми, непривычными. Впрочем, с иностранцами так бывает.
– Ничего не понимаю, – честно сказал
я. – У вас будет что-нибудь пожевать? Хоть сухарик?
Очередная непонятная фраза, за
которой последовал пинок в бедро. Может, он приказывает мне встать?
Да, скорее всего. Плевать, пусть он окажется хоть работорговцем,
только бы покормил. Я попытался встать, но сил не осталось
совершенно. Не говоря ещё и о боли в ступне.