– Отключаюсь.
Аролинг сунул замолчавший телефон в
карман и приложился к бутылке. Алария, эта сука, не обмолвилась и
словом о том, что её Представитель путешествует вместе с Орайей.
Скорее всего, они союзники. Наследница второго клана сделала из
своей пешки настоящую тёмную лошадку, причём, все считают, что он
бесполезен и не знает ни правил, ни своей цели. Конечно, Аролинг и
не надеялся на чистую игру со стороны Аларии, но не думал, что она
предаст его сразу. Прав был отец, когда говорил, что со вторым
кланом лучше не связываться. Что ж у Аролинга тоже есть парочка
припрятанных козырей…
Продавец грёз одним махом допил вино
и, отставив пустую бутылку прямо на полке, вышел из купе. Надо
найти вагон-ресторан и надраться до чёртиков.
Война уже началась, хоть это и
против правил.
Боль пронзала каждую клетку его тела
– от макушки до кончиков пальцев на ногах. Левый глаз и участок
позвоночника, расположенный чуть выше поясницы, были своеобразными
эпицентрами страдания.
Несмотря на муки, Алексей никак не
мог выбраться из состояния полузабытья. Он понимал, что находится в
бессознательном состоянии, знал – ему нужно прийти в себя как можно
скорее, помнил об обстоятельствах, из-за которых он находится без
сознания. Но в то же время ничего не мог поделать.
Хруст, раздавшийся когда выбитые
позвонки встали на свои места, слышался, должно быть, на другом
конце материка. В его позвоночник словно вонзили раскалённый прут:
волны боли и жара хлынули от повреждённых позвонков к ногам,
растеклись по всему спинному мозгу, острыми раскалёнными иголками
воткнулись в каждый нерв и дошли до левого глаза.
Стрелок застонал и, наконец,
вынырнул из забытья.
Перед глазами предстал знакомая
безрадостная картина – сероватый потолок, жёлтая лампочка, идеально
ровные тусклые стены без украшений. Он наверняка находился в
бункере подобном тому, в котором он отлёживался первые недели
своего пребывания на Нейе. И, кажется, его сюда притащили те же
самые люди.
Алексей прекрасно помнил бой, и чем
он для него закончился. Положив руку на живот, он нащупал четыре
бугристых шрама, оставшихся после пулевых ранений. Прикосновение
вызвало небольшую боль, но раны совершенно точно уже затянулись. Не
было даже повязки. Чтобы зажили такие раны нужна просто прорва
времени... Сколько он провёл здесь?