– А начинается Игра…
– Когда Властелин умрёт. Ровно в тот
же миг. Нарушивший правило может продолжить Игру, но уже для своего
удовольствия – Властелином он никогда не станет. Представитель же
сразу исключается из Игры и лишается Слепка. – Орайя тяжело
вздохнула. – Я хотела убить тебя скорее не из неприязни, а из
желания не участвовать в Битве. Но… от судьбы не убежишь. Я… я не
мясник, чтобы просто так убить человека, оказавшегося не в том
месте не в то время, да ещё и не по своей воле.
Алекс грустно усмехнулся.
– В том-то и дело, что по своей, –
печально сказал он.
– Ты сам говорил пару минут назад –
знай ты, что тебя ждёт, отказался бы. Да и не только в этом дело.
Понимаешь, Продавцы грёз следуют довольно специфическому моральному
кодексу, и, если слова моего отца – правда, убийство нарушившего
правило становится делом чести для каждого. Для его убийства могут
объединиться даже злейшие враги.
– Весело. Ещё веселее то, что ты,
кажется, собираешься предложить союз, я прав?
– Да.
Стрелок нервно закурил и какое-то
время молча раздумывал.
– А если я кого-нибудь убью?
Представителя или Продавца? Я ведь смогу стать твоим
телохранителем? Плевать, что на меня начнут охоту: я и так не
жилец. Свора убийц со сверхспособностями в любом случае начнут на
меня охоту, так почему бы не выступить на стороне знакомого?
На этот раз пришло время думать
Орайе, и пауза затянулась. Когда она заговорила, было ясно, что
слова даются ей с большим трудом.
– Мы с Авером собирались сделать
это. Он – Представитель Негриола, главы первого клана...
– Дальше не рассказывай, – жёстко
оборвал её Алексей. – Я уже понял, что за жертвой вы далеко идти не
собирались.
– Мы отказались от этого плана…
– Заткнись. Я понял, что отказались,
иначе ты бы сейчас мне это не рассказывала. Как минимум ты
отказалась.
Теперь замолчал он. Какое-то время
неторопливо курил, раздумывая. Чувство, что его предали, не
покидало землянина. С неприязнью Орайи он свыкся, а вот Авер…
Ублюдок выполнял приказ Капитана, учил его, а сам готовился нанести
удар в спину. И чего теперь стоила та речь, та поддержка, которую
он оказал стрелку в кризисный момент? Зачем вообще нужно было его
успокаивать? Чтобы он вернулся на стену и продолжил убивать, пока
костоправ сматывал удочки с остальной командой?