Как это ублюдок вообще посмел думать
о ней, как о… как… Спит с Иваллой, а сам…
Её куда больше должно было занимать
то, что Алекс так быстро адаптировался к её способности к гипнозу.
Он практически мгновенно раскусил основную слабость её атаки –
невозможность подчинить сразу весь разум.
Вместо этого она думала о его руках,
ложащихся на её талию. Тёплых губах и ладонях. Её сердце колотилось
в груди так, будто она пробежала не меньше пяти километров.
С ней явно что-то не то.
Выругавшись, Орайя вышла из комнаты
чужака. С ментальными тренировками чужака пора завязывать. В конце
концов, если у них ничего не получится, возможно, именно он убьёт
её во время Игры.
Странно, но эта мысль причиняла ей
не меньшую боль, чем воспоминания об отце, убившим себя ради
неё.
Чумазая растрёпанная девчонка
петляла между столиками. Некоторые она обходила, не удостаивая и
взглядом, около других останавливалась. С одной компанией она даже
завязала разговор, но почти сразу прервала его, ещё и показав,
уходя, неприличный жест. Это вызвало взрыв хохота у тех, кто за ней
наблюдал.
Ивалла была среди них.
Детям вообще не место в
“Одноглазом псе” – это заведение имело настолько специфическую,
если не сказать – дурную, славу, что и многие взрослые никогда бы
не решились сюда зайти. Более того, детей и беременных женщин сюда
вовсе не пускали, поэтому появление здесь этой девчонки было ещё
более удивительным. Но малышка, которой, должно быть, не
исполнилось и двенадцати, вела себя очень уверенно, даже
нагло.
Постепенно к заинтересованным и
весёлым взглядам добавились и другие – алчные, злые. “Одноглазый
пёс” собирал разный сброд, и останься здесь девчонка чуть подольше,
для неё это кончилось бы очень плохо. Но та и не думала уходить.
Она целеустремлённо прочёсывала зал в поисках кого-то.
Наконец, девчонка остановилась у
их столика.
– Ты капитан Ивалла? – дерзко
спросила она.
– Вы, – ответила
Ивалла.
– Что?
– “Вы капитан Ивалла?” – так
должен был звучать твой вопрос.
Девчонка насупилась, смешно
сморщив курносый носик, который кроме как “кнопкой” и назвать было
нельзя. Капитан обратила внимание на странные татуировки,
опускающиеся из уголков глаз малышки. При первом взгляде она
приняла их за разводы грязи. Да и вообще девочка выглядела куда
более чисто и ухоженно, чем многие беспризорники. В том, что она
беспризорница, Ивалла и не сомневалась – ей был знаком взгляд
девочки. Полный боли, скорби и злости взгляд волчонка, оставшегося
без стаи. Не взгляд потерявшегося и испуганного ребёнка, нет. Она
уже пожила одна, скорее всего, не один год, и успела озлобиться и
приспособиться к этому жестокому миру.