У меня вырвался стон. Голова болела
вовсе не из-за неудобной позы или железа, впившегося в затылок, она
раскалывалась от информации, которую в неё кто-то вливал. Кто-то?
Нет, я знал, кто. Эта зеленоглазая девушка. Наверное, она
использовала что-то вроде гипноза, чтобы быстрее научить меня
местному языку. Но как? А чему тут удивляться? Вернее, сколько уже
можно удивляться? Действенный гипноз, позволивший мне во время сна
учить чужой язык, не самое удивительное из произошедшего со мной за
последнее время.
– Гипноз, – сказал я вслух. И с
удовлетворением услышал чужую речь. – Дирижабль. Честь? Жёлтый? –
Знакомые звуки, но их сочетание я слышал впервые, хотя и легко
представлял их себе. – Забавно, – добавил я, стараясь говорить
по–русски. Получилось, но с трудом. – Подчиниться гипнозу, –
продолжил я экспериментировать с чужим языком. Но вот сказать “Меня
подвергли гипнозу” не получилось. Наверное, надо ещё поспать, чтобы
составлять более сложные предложения. – Горит свет. Потолок
лампочка верх.
Нормальные предложение составлять не
получается, но это уже лучше, чем ничего. Учить бы так английский в
школе... Но размышлял я, кажется, всё ещё на русском. Или, скорее,
какой-то чудовищной смеси местного языка и родного.
Я поднял голову и зажмурился.
Округлая и почти плоская лампочка на потолке горела слишком ярко,
но как убавить свет? И возможно ли это вообще?
– Ярко горит свет, – произнёс я,
продолжая экспериментировать.
– ... ... я ... ... ... знаю, –
буркнул кто-то из коридора. Слова звучали коротко, как предлоги или
частицы, и я почти ничего не понял.
Повернув голову, я увидел своего
бородатого спасителя, стоящего в дверях. Они тут что, все бесшумно
ходят? Сапоги бородача должны были издавать настоящий грохот в
пустых железных коридорах.
– Спасибо, – подумав, сказал я.
– ... ...?
– Спасение.
– Отработаешь, – грубовато сказал
мужик, пряча в бороду улыбку. – Сейчас станет ... ... светло.
Хочешь есть?
– Хочу.
– Сейчас ... принесёт, я позову. ...
сначала убавлю свет.
Я кивнул и, опираясь на столик,
попробовал подняться с кровати. И у меня вышло! Ноги подкашивались
и дрожали, как желе, но по сравнению с тем, что было во время
прошлого моего пробуждения, состояние организма улучшилось в разы.
Если бы не зверский голод, можно сказать, я был почти счастлив. Я
сел обратно на кровать и, прикрыв глаза, прислонился к стене.