Нет, я, конечно, слышал, что и на Земле условия труда в
девятнадцатом и начале двадцатого века были не то, чтобы не очень,
а вообще ни в какие ворота. Но двенадцатичасовой рабочий день как
предел мечтаний – это сильно…
– Я здесь ненадолго, – повторил я. – Поработаю с недельку и
пойду дальше.
Бородатый ещё раз угрюмо меня осмотрел и смачно высморкался в
два пальца.
– Смотри. Кто не с нами, тот против нас.
– Запомню. Скажешь, когда будут кормить?
– Через полчаса, как раз перед прибытием новой партии, – бросил
рабочий уже через плечо. – Раздача еды у главного цеха.
Я отдохнул ещё пару минут и, накинув куртку, отправился искать
Дшука. Рабочая инициатива наказуема, но, быть может, меня заставят
работать в менее вонючем месте…
***
Я медленно пережёвывал кусок варёной картофелины, наблюдая за
тем, как погонщики – видимо, крестьяне с ближайших ферм – гонят по
территории скот. В основном – коров, но я разглядел несколько
лохматых коз и даже пару лошадей. Складывалось впечатление, будто
большую часть скота привели сюда, чтобы не дожидаться, пока
животные передохнут в хлеву. Когда мимо меня провели две повозки с
мёртвыми животными, я отмёл всякие сомнения.
Даже радостно, что в рабочем пайке оказалось три картофелины и
два ломтя серого плотного, как глина, хлеба. Да тот самый толстый
мужик, который принял меня на работу, стоял у большого чана,
разливая помятым черпаком счастливым обладателям хоть какой-то тары
горячую коричневатую бурду.
Когда мимо мимо проехал фургон с птицей, шум, издаваемый
животными, стал практически невыносимым. Хотелось уйти, но я
продолжал вяло поглощать пресную пищу.
Я пришёл сюда ради разведданных. И они не радовали.
Постоянные рабочие приходят на завод к пяти утра. В пять
пятнадцать ворота открывают, и до пяти тридцати они открыты.
Следующие полчаса рабочие переодеваются, курят, те, кто принёс еду
из дома, завтракает, в общем – все готовятся к работе. Опоздавшие
ждут очереди зайти на территорию с шабашниками вроде меня, их
впускают в шесть. Правда, опоздавших почти не бывает –
толстяк-управляющий Квиор формирует заявку на недостающие рабочие
руки, исходя из количества людей, присутствующих на заводе. Если у
него плохое настроение может отправить опоздуна домой, сэкономив
тем самым деньги заводу: всё-таки однодневники зарабатывали гораздо
меньше постоянных рабочих.