Пахло кровью, дерьмом и потом. Я обливался коровьей кровью и
собственным потом. Перекура было всего два, и оба пролетели
совершенно незаметно. Впрочем, многие курили прямо на ходу, как тот
мужик с кувалдой. Я устал как собака, и когда Дшук попросил меня
сбегать за какой-то рабочей в какой-то цех я обрадовался.
В том цеху разделывали птицу. Курица ложится на чурочку – бах! –
и у неё нет головы. Шустрая рабочая подхватывает тушку и начинает
так быстро её ощипывать, что рябит в глазах…
От мычания, блеяния и кудахтанья я очнулся только пройдя с
другими рабочими дом хозяина фабрики. У меня в зубах тлела
самокрутка, которую я стрельнул у одного из рабочих – сигареты для
них были слишком дороги. От каждой затяжки глаза лезли на лоб, но я
курил, потихоньку отходя от рабочего дня.
– В бар? – спросил меня Дшук. – Выпьем.
Выпить я бы не отказался, но куда больше мне хотелось есть,
спать и придушить человека, который отправил меня на этот
завод.
– Здесь недалеко, – продолжал мой вроде как куратор, – пара
кварталов на запад…
– Нет, я пойду спать, – покачал я головой.
– Там недорого…
– Эй, Дшук, а ты был там вчера? – весёлым голосом спросил кто-то
из рабочих. – Негли как всегда пытался снять какую-то девку, а она
его так отделала, что он даже на работу не вышел.
Ясно что за заведение пользуется популярностью у людей с такими
нищенскими зарплатами. Туда я точно не собирался. Капитан сняла в
трущобах “штат”, и я, распрощавшись с рабочими, пошёл на восток,
сжимая в руке две монетки по пять кредитов – весь свой
заработок.
Если бы я действительно устроился работать на завод Цнеха
единственное, что бы я заработал, это еда. И люди пахали за еду по
четырнадцать часов, из которых только полчаса можно потратить на
обед.
Штаб находился в одной из землянок. Здесь по крайней мере был
только один вход, и никто не мог нас подслушать. В единственной
комнате находилось три лежака, стол и полдюжины чурочек вместо
стульев. Капитан с Авером сидели на этих чурочках и резались в
карты, попивая пиво. На столе меня ждала тарелка с немного остывшей
едой. На ужин у меня был кусок варёного мяса, перловка и огромный
ломоть хлеба, щедро намазанный маслом.
Я молча сел и принялся жевать, одновременно открывая бутылку с
пивом.
– Ну и вонь от тебя, – буркнула Кэп.
Я промолчал, продолжая перемалывать пищу. Сожрав всё, я залпом
допил бутылку пива и, открыв вторую, закурил. Пару раз затянувшись
я, наконец, рассказал Капитану всё, что успел узнать за этот
день.