Пока я мотался между Пенритом и Уоррагамбой, Колин устроился на работу в центр фитнеса и плавания. Чтобы не дать нашим мечтам о футболе умереть, мы продолжали тренироваться друг с другом. Вообще-то, выражение «друг с другом» не вполне соответствует истине. На самом деле мы тренировались «друг против друга». Все, что мы делали, превращалось в безудержное состязание. Если Колин выжимал лежа 90 килограммов, я должен был выжать 95 килограммов, что, в свою очередь, заставляло его выжать 100, а меня – 105 килограммов и так далее, пока ни один из нас больше не мог поднять руки над головой. Победитель таких состязаний всегда получал какой-нибудь сказочный приз, что-нибудь экзотическое, типа жареной курицы или салата из свежих фруктов. Как-то раз мы устроили забег по пляжу ради ужина из морепродуктов. Никогда в жизни я не получал от морепродуктов большего наслаждения. Так мы с Колином вели себя всегда. Может, все началось с первой нашей встречи на футбольном поле, когда он попробовал меня остановить, а я через него перепрыгнул. Хотя мы и были лучшими друзьями, но не могли даже спокойно прокатиться по улице на наших байках, не превращая это занятие в велогонку. Однажды Колин предложил новое состязание.
– Я слышал, кое-кто из ребят в клубе собирается в этом году попробовать выступить на Непин-триатлоне. Думаю, нам тоже следует подать заявки.
Все мои познания о триатлоне на тот момент были почерпнуты из телепередачи о чемпионате мира на дистанции Ironman на Гавайских островах, просмотренной в гостиной Колина, но я все равно заявил:
– Конечно. Давай подадим. Я с удовольствием «сделаю» тебя в чем-то новом.
В оставшиеся недели перед Непин-триатлоном я посвятил специфическим триатлонным дисциплинам минимум тренировочного времени. В основном мы с Колином гонялись на наших байках вверх и вниз по Голубым горам неподалеку от дома. Кроме того, я бегал немного больше обычного. Заставлять меня это делать было не нужно. Мне нравился бег. Спринтерский, стайерский – неважно. В 1986 году длина беговой дистанции на Непин-триатлоне составляла 12 километров. Я был уверен, что, даже если перед беговым этапом Колин сможет уйти в большой отрыв, я сумею наверстать ногами любое отставание. Плавание не вызывало у меня такой же уверенности. В детском и юношеском возрасте плавание не входило в круг моих спортивных интересов. Я мог плавать брассом достаточно хорошо для того, чтобы не утонуть, и не видел необходимости осваивать новый стиль плавания ради этих соревнований. Мне никогда не доводилось проплыть брассом целый километр, но я посчитал, что справлюсь с этой дистанцией без особого труда.