Симеона с трудом выгнали из храма; выбежав из церкви, он опрокинул столы с хлебами для продажи, за это торговцы избили Симеона до полусмерти.
Однажды продавец-харчевник, принадлежавший к некоей еретической секте, увидел Симеона и, не зная, что он юродивый, обратился к нему:
– Может, хватит тебе скитаться? Иди ко мне, будешь продавать сочиво, бобы, крупы…
Симеон согласился на предложение торговца.
И первое, что он сделал, – начал раздавать сочиво народу и сам есть вволю, так как перед этим всю неделю не ел. (А надо сказать, что блаженный часто недоедал. Случалось, что, войдя украдкой в какую-нибудь харчевню, он, мучимый голодом, принимался за первую попавшуюся на глаза пищу, пусть она и была из той, что была недоеденной другими.)
Увидев, что сделал Симеон, торговец выказал недовольство. Этим бы все и закончилось, но его жена начала подзуживать торговца. Поддавшись на уговоры жены, торговец поколотил Симеона и выгнал.
Вечером Симеон взял голыми руками горячие угли и зажег от них ладан. Однако затем, когда это увидела жена торговца, блаженный сделал вид, будто обжегся, и сбросил жар в свой плащ, оставшийся, как и его руки, невредимым.
Это сильно подействовало на злую женщину и способствовало тому, что позднее Симеону удалось обратить ее и ее мужа ко Христу.
Было у блаженного несколько близких людей, с которыми он общался без всякого притворства.
У одного из таких знакомых была служанка, которая с кем-то имела постыдную связь и забеременела. Когда господа вынудили ее назвать виновника греха, она сказала, что была в тайной связи с Симеоном и забеременела от него. Служанка поклялась, что говорит правду, изъявляя готовность, если нужно, изобличить виновного.
Услышав об этом, Симеон не стал противоречить.
Молва покрыла Симеона бесчестием. Он же, будто бы от стыда, вообще перестал показываться на людях.
Но вот женщине пришло время родить. Родовые муки стали невыносимы, ее жизнь оказалась в опасности. А дитя все не появлялось на свет.
Симеон пришел в дом роженицы. Когда его стали упрашивать помолиться, он объявил, что женщина не разрешится от бремени, пока не назовет человека, от которого беременна.
Как только она сделала это и назвала действительного отца, младенец явился на свет.
Однажды заметили, что Симеон вошел в дом распутной женщины и, заперев за собой дверь, остался с ней наедине. Через какое-то время он отворил дверь и поспешно вышел, озираясь по сторонам, не видит ли его кто-нибудь. После этого подозрения относительно поведения Симеона еще более усилились.