Вот я просил Бога:
– Что ты хочешь знать?
– То самое, о чем просил.
– Выскажи это кратко.
– Бога и душу.
(Бл. Августин, «Исповедь».)
В страшные годы Мировой войны Елизавета Кузьмина-Караваева пишет стихи-исповедь, которые складываются в книгу. Называет она ее «Руфь». Книга о выборе пути, даже не о выборе, а потом и кровью его добывании…
Но обратимся сначала к библейской «Руфи».
Моавитянка Руфь, вдова сына иудейки Ноэмии, следует за свекровью, возвращающейся на Родину. Идет в землю, бывшую чужой, но тайной брака ставшей ей Родиной.
И «пришли в Вифлеем в начале жатвы». А потом – послушание и труд на жатве. Завершением этого становится брак Руфи и Вооза, родственника Ноэмии, брак, который принесет иудеям отца царя Давида.
А теперь «Руфь» Е. Кузьминой-Караваевой[1].
Первое стихотворение – мучение от непривязанности к миру:
И этот мир еще ни разу
Мне Родиной второй не стал
(реминисценция ко второй Родине Руфи – Израилю); ужас перед личной и мировой греховностью:
И дух лишь тления заразу
С горячим воздухом вдыхал.
Но необходимо найти образ своего проживания времени этой жизни.
Как? Принять или отвергнуть этот смрадный мир? А может быть, и не принять, и не отвергнуть, но преобразить? По слову Божьему. Тогда видимой станет и дорога:
Но память сберегла обеты
И слово тихое: «Смирись».
И на пути земном приметы
Дороги, что уводит ввысь.
Только на пути к Богу (народу Божьему у Руфи) становится осмысленно-ответственной жизнь здесь. Тема пути и зрелости его избирания продолжается в следующем стихотворении.
Ощупью, сбивая в кровь руки и ноги, царапая тело, человек «звериной тропой» пробивается к «седой воде залива» полноты соединения с Богом. Позади – нива пережитого, на которой созрели колосья жатвы – жатвы духа.
(Моавитянка Руфь также соединяется с народом иудейским после жатвы.)
Полнота соединения дается через принятие креста. Путь Руфи— путь перекрещение ее воли и воли Господа: упорство в следовании за свекровью, а потом, в земле обетованной смиренное следование советам старшей. Принятие креста разрешает и роковой вопрос о сочетании небесного и земного времен. Крест приносит полноту времени – каждый миг сей жизни включая в безвременное:
Тружусь, как велено, как надо.
Рощу зерно, сбираю плод.
Не средь равнин земного сада
Мне обетованный оплот.
И в час, когда темнеют зори,