Переведя дыхание, тот ответил:
– Не угадал, коммунистическая страшила!
Больше желающих играть в угадайку не нашлось, и Кузьмич, томясь
от какой-то информации, не выдержал, спустя с минуту тишины, он
сказал:
– В общем, кое-кто мне по секрету шепнул, что скоро у нас
появится очень интересное задание, поэтому, кто скучал по настоящим
приключениям, можете начинать танцевать от радости.
– Это тебе нужно вернуться в наш старый дом и предложить
станцевать Шаману, уверен, он сделает это с радостью. А мы не горим
желанием танцевать, мы очень хотим знать грязных подробностей,
поэтому, сказав А — говори и Б! – подтолкнул я Кузьмича к рассказу
о том, чего он там разнюхал, иначе он долго может удерживать
интригу и наслаждаться ей, тот ещё прохвост.
Кузьмич воровато оглянулся, словно мы были не на родном Рынке, а
где-то среди врагов, и, сделав страшную гримасу, посмотрел на
Виктора и произнёс:
– Есть информация, что страшная гидра капитализма вновь оживает
и поднимает головы, норовя вернуть мировое господство и убить все
мечты марксистов и ленинистов о светлом будущем и коммунизме!
– Ватафак? – вопросительно произнёс Артём.
Я поддержал его, спросив по-простому, без использования
зарубежных сленгов:
– Действительно, что за ху…ю ты несешь? Кто какие мечты убивает?
На рынке собрались вводить сухой закон, и твоё светлое будущее
теперь под угрозой? – подколол я Кузьмича, пытаясь вывести старого
интригана на чистую воду.
Он насупился и пошевелил бровями, явно размышляя, обидеться ему
на наше невежество и молча уйти или всё же открыть свои карты.
Остановив выбор на последнем варианте, он расправил плечи, гордо
выпятив свою тощую грудь вперед и многозначительно подняв
указательный палец вверх, и произнёс:
– Вы недоверчивые ослицы, я вам истину глаголю, что Рынок и нас
всех в скором времени ожидают важные события, которые могут в корне
изменить жизнь каждого!
– Неужели зомби исчезнут? – с издевкой спросил Артём, на что в
следующую секунду Кузьмич неожиданно выдал ответ, заставивший нас
всех пораженно замолчать.
– Рынок может в скором времени исчезнуть, а вместе с ним и
полгорода, который мы все, несмотря ни на что, считаем своим и
любим! – сказал серьезно-пугающим голосом Кузьмич.
Первым повисшую тишину нарушил Витя:
– Я, конечно, привык, что ты несешь херню, и обычно спокойно
слушаю всякий бред, но это уже перебор, тебе не кажется?