Он отхлебнул своего пойла.
– Чертовски умно. – Запах ржи и кока-колы сочился из каждой его поры. – Моя порода. – Он дернул мою голову назад. Мой отец был очень высок.
– Ай, папа. Ай!
Он посмотрел на меня сверху вниз.
– Я горжусь тобой, дорогуша. Десять лет, а уже врешь монашке. Вот это яйца!
– Нет, я не вру… – Я подняла взгляд. – Это как особый секрет или…
– Ты хочешь сказать «ложь», Кэти. Ты моя. Не говори только, что не кайфовала, когда она купилась на это.
О боже.
– Яблоко от яблоньки недалеко падает. Ты вся в меня, вся.
В него? Нет! Я не такая. Он все извратил. Я просто не хотела, чтобы сестра Роуз знала о нем, об этом. Это плохо, когда все знают. И может быть, я поступила умно, убедив ее хранить «наш секрет» от всего класса, просто на всякий случай. Но это было не все. Я смутно помнила, как именно зарождался мой секрет. Подробности кружились, словно меловая пыль в классе. Может быть, я думала… может быть, я верила, что, если скажу сестре, будто папа умер… то Бог как-нибудь сделает это правдой.
Я хотела, чтобы он умер. Я была хуже него.
Я просидела на скамейке несколько часов, признавая эту правду. Потом встала и пошла в Чайна-таун.