Похоже, от избалованного ребенка О’Доннеллов не ждали помощи в домашней работе.
– Может быть, тебе нравится ничего не делать?
– Я читаю, шью, пою и молюсь, – спокойно проговорила девочка.
Конфронтация не входила в намерения Либ. Но по крайней мере, она может быть откровенной. Мисс Н. всегда рекомендовала быть откровенным, поскольку ничто так не подтачивает здоровье пациента, как неопределенность. Она могла бы сделать для Анны доброе дело, подавая ей пример искренности, высоко держа светильник, чтобы вывести девочку из дебрей лживости. Захлопнув записную книжку, Либ спросила:
– Знаешь, зачем я здесь?
– Не дать мне кушать.
Надо же было такое сказать!
– Вовсе нет. Моя задача – выяснить, правда ли, что ты голодаешь. Я бы очень обрадовалась, если бы ты стала есть, как другие дети, как все люди. – (Анна кивнула.) – Есть что-нибудь такое, чего тебе очень хочется? Бульон, пудинг с саго, что-то сладкое?
Либ говорила себе, что всего лишь задает ребенку вопрос, а не заставляет есть. Ведь это могло бы повлиять на результат наблюдения.
– Нет, спасибо.
– Почему нет, можешь объяснить?
Легкая улыбка.
– Не могу сказать, миссис… мэм, – поправила себя Анна.
– Это тоже личное?
Анна кротко взглянула на нее.
Хитрая, подумала Либ. Девочка, наверное, поняла, что любые объяснения выйдут ей боком. Скажи, например, Анна, что она слышала голос Создателя, велевшего ей воздержаться от пищи, она тем самым сравнила бы себя со святой. Если, с другой стороны, она стала бы бахвалиться, что поддерживает жизнь особыми естественными ресурсами, ей пришлось бы в интересах науки доказать это.
Погоди, мисси, скоро я тебя раскушу.
Либ огляделась по сторонам. До сегодняшнего дня Анне ничего не стоило таскать еду по ночам из соседней кухни, или еду могли тайком приносить ей взрослые.
– Ваша прислуга…
– Китти? Она наша кузина.
Анна вынула из комода клетчатую шаль. Сочные красные и коричневые тона добавили ее лицу немного краски.
Значит, прислуга к тому же и бедная родственница. Такому зависимому человеку трудно отказаться принять участие в заговоре.
– Где она спит?
– На скамье.
Анна кивнула в сторону кухни.
Разумеется, нижним сословиям достается меньше кроватей, чем членам семьи, поэтому приходится импровизировать.
– А твои родители?
– Они спят в закутке.
Либ не знала такого слова.
– Для кровати отгорожено место на кухне, за занавеской, – объяснило дитя.