В Петербурге Грибоедов поселился в гостинице. Возвращаться на Кавказ он не торопился: А. П. Ермолов, при котором поэт состоял секретарем «по дипломатической части», продлил ему отпуск, и грибоедов собирался прямо из столицы отправиться за границу. Уже был обдуман план путешествия: Париж, потом южная Франция, Италия, оттуда через Дарданеллы, Босфор в Черное море и на Кавказ, к месту службы.
В гостинице Грибоедов прожил недолго. Его беспокоило бесконечное количество посетителей, вторгавшихся в его комнаты, часто почти незнакомых, но привлеченных слухами о комедии. Слава оказалась достаточно беспокойной гостьей. Грибоедов переехал к своему двоюродному брату, молодому поэту Александру Ивановичу Одоевскому.
«Его пылающая душа кажется огненным лучом, отделившимся от солнца», – надписал неизвестный нам современник на портрете молодого поэта. Острый ум, сердечность, душевная мягкость, незаурядное поэтическое дарование – все привлекало в Одоевском. В нем Грибоедов узнавал свою юность, чистоту помыслов и романтическую приверженность к свободе, ради которой юноша готов был пожертвовать жизнью. «Помнишь ли ты меня, каков я был до отъезда в Персию, таков он совершенно, – писал Грибоедов в Москву Бегичеву. – Плюс множество прекрасных качеств, которых я никогда не имел».
Друзья поселились в доме на углу Исаакиевской площади, из окон их квартиры хорошо была видна Сенатская. К этому времени Грибоедов уже знаком со многими будущими декабристами – и благодаря общительному характеру Александра Одоевского, недавно принятого в тайное общество, и по Вольному обществу любителей российской словесности, членом которого Грибоедов только что избран. Председателем Вольного общества был поэт Федор Глинка, член тайного общества «Союз благоденствия»; на заседаниях бывал К. Ф. Рылеев, глава Северного общества. Рылеев вместе с А. А. Бестужевым издавал альманах «Полярная звезда», каждую книжку которого ожидали как значительное литературное явление. Может быть, от Рылеева или Одоевского попали к Бестужеву несколько отрывков, переписанных из «Горя от ума». «Я проглотил эти отрывки; я трижды перечитал их. Вольность русского разговорного языка, пронзительное остроумие, оригинальность характеров и это благородное негодование ко всему низкому, эта гордая смелость в лице Чацкого проникла в меня до глубины души», – вспоминал Бестужев. Он тут же отправился к Грибоедову, чтобы высказать ему свое восхищение. Вскоре Бестужев стал обладателем полного текста комедии и самым страстным пропагандистом ее. В альманахе «Полярная звезда» за 1825 год появился отзыв Бестужева – один из первых откликов в печати на «Горе от ума»: «…Рукописная комедия г. Грибоедова „Горе от ума“ – феномен, какого не видели со времен „Недоросля“. Толпа характеров, обрисованных смело и резко, живая картина московских нравов, душа в чувствованиях, ум и остроумие в речах, невиданная доселе беглость и природа разговорного русского языка в стихах. Все это завлекает, поражает, приковывает внимание. Человек с сердцем не прочтет ее, не смеявшись, не тронувшись до слез».