Девочку оставили в семье.
Тетка и Липа не обижали Наташу, то есть не морили ее голодом, не били, не мучили. Но ведь бывают и иные обиды, такие же горькие и чувствительные. Наташу не любили, не жалели, нравственно угнетали; она была в семье лишняя, нежеланная…
– Чего ты тут под ногами вертишься? Отойди, сядь в сторону! – кричала тетка, если девочка попадалась ей на дороге. – Не греми, сиди тише, – говорила она, если Наташа нечаянно производила шум.
– Пожалуйста, не приставай с твоими глупыми вопросами! – обрывала девочку Липа при малейшей попытке поговорить. – Ну, чего ты на меня так смотришь? Ведь я не картина! – вдруг набрасывалась она, заметив устремленные на нее большие детские глаза.
Тихо, точно тень, бродила маленькая Наташа по квартире, но всего чаще она сидела за диваном на скамеечке и молча наблюдала за происходившим в доме.
Тетка и Липа считали Наташу глупой, чуть ли не дурочкой. Но если бы они хоть раз когда-нибудь смогли заглянуть в ее маленькую душу, узнать, о чем молят ее большие, грустные глаза, прислушаться к сиротским слезам в длинные зимние ночи!..
Наташа росла, как былинка в поле, – до нее никому не было дела. Утром она тихо вставала, сама мылась, одевалась в какое-то старье. Девочку ничему не учили, никто с ней не разговаривал; она твердо знала только одно: что ей никогда ничего не позволяют. Если ее посылали в лавку или в булочную, то она шла, оглядываясь по сторонам, и спешила как можно скорее домой – она была очень пуглива, страшилась уличного шума и боялась людей.
Если Наташа заболевала, то ее укладывали в кухне на сундук. Она лежала целыми днями одна – без жалоб, без просьб.
Был, правда, один человек, который как будто и жалел сиротку: дядя Петя изредка украдкой гладил Наташу по голове и просил для нее чего-нибудь у Марьи Ивановны. Но маленькая стриженая головка рано научилась за всем наблюдать и все воспринимать по-своему. Наташа давно решила в своем умишке, что дядя Петя боится тети Маши и делает все так, как она хочет, а тетя Маша делает все так, как хочет Липа. «За что обе они терпеть не могут родню дяди Пети? За что?» – спрашивала себя девочка – и не находила ответа.
Жизнь в маленькой квартире шла изо дня в день однообразно, пусто и бессодержательно. Такая жизнь в семьях, где есть молодые девушки, уже отходит в область преданий. Теперь девушки стремятся быть полезными, учиться чему-нибудь, трудиться по мере сил, сделать жизнь по возможности приятнее и счастливее. Липа же представляла собою жалкое исключение: целыми днями она или сидела у окна и что-нибудь жевала, или смотрелась в зеркало, или лежала с книгой на диване… Она полнела, скучала и придиралась к Наташе. А между тем девушка училась в школе и могла бы жить счастливо, с пользою, и других сделать счастливыми, хотя бы ту же маленькую Наташу…