«Ну и дура, – подумал Петр. – Вон,
какого мужика упустила! Теперь, наверное, локти кусает, замужем за
каким-нибудь коллежским асессором».
После звонка Татищева всё встало на
свои места. Петра совершенно не удивило, что собеседование в отделе
кадров прошло как по маслу. Очевидно, коллежский секретарь,
принимавший его документы, прекрасно знал, чьим протеже является
юный подпоручик с Георгием на груди, и потому ограничился
несколькими общими вопросами. Сразу после этого юношу вызвал
начальник караульной службы дворца, потом заместитель управляющего
и еще несколько чиновников рангом пониже. А ведь человеку со
стороны, наверное, потребовалось бы не одна неделя, чтобы пройти по
Кносскому лабиринту бюрократических
инстанций[17]. Петр только диву давался,
глядя, каким влиянием пользуется при дворе спасенный им генерал. Не
прошло и трех часов, как подпоручик Белоусов П. И. оказался
зачислен в штат караульной службы дворца. Дольше всего, как и
следовало ожидать, Белоусов проторчал в бухгалтерии. Еще в училище
он уяснил, что чиновники, связанные с деньгами, самые медлительные
на свете. Похоже, перспектива расстаться с казёнными деньгами для
них столь невыносима, что они из кожи вон лезут, лишь бы оттянуть
этот трагический миг. Работники финансового департамента
императорской резиденции не стали исключением. Но заполнение
бесчисленных бумажек окупилось сполна, когда Петр получил
распечатку своего нового счета, который ему открыли в банке «Транс
Монополь».
- Сколько–сколько?! – ахнул он,
увидев остаток на текущем счету.
Очередной коллежский регистратор, у
стола которого сидел юноша, поднял на него блеклые печальные
глаза.
- По финансовым вопросам обращайтесь
в отдел жалоб, – суконным голосом пробубнил он.
- Нет, я не… все в порядке, –
поспешно заверил его Петр, вставая и стараясь сдержать радостную
дрожь в руках. К штатному окладу подпоручика в Зимнем прилагалось
такое количество преференций, что итоговая цифра увеличивалась
втрое. Половина из неё уже пришла на его счет авансом. К тому же
ему начислили: подъемные, орденские, оздоровительные, премиальные и
компенсацию по ранению. Всё вместе образовало такую приятную сумму,
что Петр почувствовал себя без пяти минут миллионером.
В шестом часу он, наконец, вышел на
улицу. Давно стемнело. Мелкий снежок, сыпящийся из низких облаков,
создавал вокруг фонарей радужные ореолы. Ворота Зимнего дворца за
его спиной торжественно сверкали позолотой вензелей. Гордо
возвышался посреди площади Александрийский столп, увенчанный
фигурой ангела. В лучах прожекторов чистым золотом блистал шпиль
Адмиралтейства с золотым же корабликом на острие. Сияние огней
преломлялось в пушистых свежих сугробах, бриллиантово
переливающихся, словно витрина ювелира. У Петра даже дух захватило
от этой невероятной, пронзительной красоты. Где еще в доминанте, да
что там, в доминанте, во всей галактике увидишь такое? И теперь он,
вчерашний курсант провинциального училища Петр Белоусов, будет
видеть эту красоту каждый день! Приходить сюда на службу, а потом
возвращаться домой, к Наташе. Да еще и получать за все это немалые
деньги. Благие Высшие, да за что же это ему такое счастье?