- Это сколько же мы хватанули? –
беспокойно спросил Грек.
- На «Тихоне» выясним. – Арчвадзе
начал догадываться. – Раз живы сейчас, значит и дальше не помрем.
Разве что придется полежать в санчасти.
- Терпеть не могу регенерацию, –
признался Грек. – Особенно спинного мозга. Потом всё тело как
чужое.
- Не ной, Васька. – Кис поморщилась,
сделав резкое движение. – Лёня, но ведь это – аннигиляция, да?
Вместо ответа Лёня сделал то, что
должен был сделать с самого начала. Активировав пять оставшихся
дальних сенсоров, он раздвинул экран на всю переднюю панель.
Несколько секунд на экран транслировалось какое-то беспорядочное
мелькание, но потом вирт все-таки сумел скомпенсировать эффект
вращения.
Повисла тишина. Космонавты молча
рассматривали открывшуюся картину.
- А где… все? – дрогнувшим голосом
спросил Грек.
То что показывал вирт, разительно
отличалось от картинки, которую они видели всего минуту назад.
Исчезли все красные точки, обозначавшие корабли и орбитальную
боестанцию противника. Вместе с ними исчезла и большая
часть зеленых точек. На дальней орбите по-прежнему дрейфовали
флагман русской эскадры и запасное звено – два крейсера, авианосец
«Тихоня» и матки дронов. А на том месте, где только что кипела
схватка, куда умчалось всё пятое крыло, расплывалось облако
медленно остывающей плазмы. От авианосца, флагмана и от крейсеров к
пятну мчались пронзительно-желтые стрелы спасательных модулей.
Четыре бригады русской эскадры
исчезли, растворились без следа вместе с противником.
- Матерь Божья, – всхлипнул Грек. –
Как же это? Почему?
Лёня не ответил. Горло перехватило, и
он не смог выдавить ни звука. Теперь понятно, откуда взялось
безумное излучение, спекшее броню «Сойки», как корку каравая. Лёня
ошибся, как и стратеги флота. Китайцы вовсе не тянули время в
ожидании секторального флота. Напротив, они изо всех сил
приманивали к боестанции русский флот, стараясь втянуть в бой как
можно больше вражеских кораблей. Убедившись, что планета погибла,
командиры боестанции противника решили закончить бой на своих
условиях. Погибнуть, уйти непобеждёнными. И у них получилось. Когда
русским уже казалось, что они всего в шаге от победы, китайцы
использовали реакцию аннигиляции. Скорее всего, на станции
хранилась емкость с антигелием. Этот вид вооружений запрещен
галактической конвенцией. Взрыв антивещества в четыреста раз мощнее
термоядерного. Кроме того, он порождает мощнейшие потоки заряженных
частиц, смертоносную радиацию. Это оружие безжалостно. Оно не
оставляет ни победителей, ни побеждённых. Оно пожирает все, до чего
может дотянуться. Потому-то оно и запрещено. Китайцы не имели права
его применять. Но что толку об этом говорить? Дело сделано.
Доказать без свидетелей, что взрыв был намеренным, не удастся. А
превратившийся в жесткое излучение командующий китайской станцией
теперь держит ответ разве что перед Божьим судом. Как и унесенные
его отчаянным поступком души русских солдат – экипажи линкоров,
крейсеров, истребителей и перехватчиков, сгинувшие в безумном
пламени аннигиляции.