- И… что же делать? – пролепетал
совершенно уничтоженный генерал.
- Что делать? Думаю, ответ очевиден.
Нам с вами остается только следовать присяге. И верно служить
государю, империи и доминанте. Вот вы только что говорили о своей
ошибке. Но ваша ошибка не в том, что вы не смогли убедить Его
Величество. Ваша ошибка, уважаемый Василий Андреевич, в том, что вы
взвалили на себя чужой груз. Вы попытались взгромоздить на свои
плечи ответственность за всю империю. Так что мой вам совет:
забудьте об этом. – Юнусов вынул из считывающего устройства
кристалл с докладом, не спеша, однако, возвращать его Ланскому. –
Вот мой вам совет. Возвращайтесь к своим делам. Попытайтесь спасти
свою карьеру. А ответственность за наших солдат, живых и мёртвых,
оставьте Государю. Это его крест и его Голгофа. Это всё, что я могу
вам сказать и что посоветовать… Ну же, девочка, успокойся. Потерпи
ещё минутку. Видишь, мы с графом уже заканчиваем.
И Юнусов нежно почесал за ухом
продолжающую глухо ворчать Соню.
Ланской понял, что проиграл.
А в двухстах метрах от шалаша
генерального прокурора некий молодой человек в форме егеря и с
шевроном «Охотничьей заимки» на рукаве с удовлетворением отключил
чувствительный направленный микрофон, насаженный на телескопическую
камеру и исчез в зарослях. В отличие от графа Ланского, проигравшим
он себя совершенно не чувствовал. Напротив, его переполняло
ликование. Он и не мечтал, что судьба сделает ему такой щедрый
подарок. Конечно, на записи будет много посторонних шумов: лес, что
бы там не думали горожане, тихим не бывает. К тому же проклятая
собака, очевидно, его учуяла, всё время рычала. Но интеллектуальные
фильтры легко отсеют помехи. И останется только самое главное, то,
ради чего стоило тащиться в это комариное царство. Оружие.
Абсолютное оружие против самого опасного врага.
Инженер Игнатьев был совершенно
счастлив.
КРАСНАЯ ДОМИНАНТА.
БЕЙДЗИН
Главное политическое управление армии
и флота.
ДОУ БИНЬ
Полковник Доу Бинь еще раз перечитал
последнюю страницу плана, как будто это могло как-то повлиять на
его суть. Сердце колотилось как сумасшедшее. Полковник сжал кулаки
и прочитал про себя десять цитат Великого
кормчего[3] – это всегда помогало ему
успокоиться. Только не в этот раз. Будь перед ним кто-то другой, а
не сам начальник секторального политуправления, Бинь не стал бы
сдерживать эмоций. Но товарищ Пан – не тот человек, с которым можно
позволить себе опрометчивое слово. Но и смолчать полковник Бинь не
мог. Он уже открыл было рот, приготовился произнести слова,
гибельные для карьеры, но начальник его опередил.