С этими словами десятник выудил из почти готового супа тушку
кролика и беззастенчиво ее съел, демонстративно не замечая
вытянувшихся лиц своих подчиненных.
- Вы же готовы мне помочь? - С набитым ртом спросил он.
- О Мирта, что за лицемерие! - Первым, ожидаемо, не выдержал
Иккагецу, - Это мясо для всех! И…
- То есть ты не хочешь со мной делиться? - Спокойно спросил его
командир, отрываясь от исходящей паром тушки. Бывший вор осекся,
затравленно глядя в серые глаза Акургаля. Положение спас все тот же
Уру:
- Ну что вы, господин десятник! - Негромко рассмеялся он, - Мы
все рады, что вы почтили нас своим присутствием. У нашего товарища
от жадности, бывает, ум заходит за разум. Прошу вас, наслаждайтесь
кроликом и не обращайте на него внимания.
- Извините меня, достойнейший. Сам не знаю, что на меня нашло, -
Униженно поклонился Ма Иккагецу. Командир кивнул ему, стальной
блеск исчез из его взгляда. Те снова затуманились, придали лицу
осоловелый вид.
- Бывает, - Миролюбиво вздохнул он, - Но ничего. Жадность
лечится упражнениями и тяжелой работой. Скажи мне, солдат, ты готов
усердно трудиться?
- Я весь в вашем распоряжении, господин десятник! - Выпучив
глаза выкрикнул бывший чиновник.
- Вот и славно, - Кивнул ему Акургаль, пальцем выцарапывая из
мяса тонкие косточки, - А вы чего глаза вылупили? Или мне еще и
весь остальной котел за вас выхлебать?
После этой угрозы остальные новобранцы принялись энергично
работать ложками, так что вскоре походный котелок показал дно.
Однако и с бульоном вместо воды, жиденькой каши оказалось
совершенно недостаточно даже для Стаса, что уж говорить про таких
массивных людей, как Вань или Камей.
"Хорошо, что я успел заначить немного еды", - Довольно подумал
бывший житель Земли, и аккуратно проглотил маленькую полоску
вяленого мяса.
Совесть требовала от него поделиться еще и с Канем, который
видел в Стасе друга, и охотно делился информацией. Однако Кань мог
не выдержать, разделить остальное с отцом и братом, а дальше и
оставшиеся члены команды непременно бы что-нибудь заметили. И
тогда, в лучшем случае, у Стаса просто отберут его небольшую
заначку. А то и побьют.
К тому же он не простил маленькому засранцу постоянные шутки в
свою сторону. Стас держался настороже, так что успел достать
горь-траву из своей каши, убрать из-под шконки маленький камешек,
который мог довести ночью до умоисступления, а также сам поймал
вонючего клопа и прицельным щелчком отправил его в открытый рот
Каня. Уважения в его голосе после этого инцидента оказалось больше,
чем возмущения.