А Михаил Клейнер более полувека вращался в кругах, не имевших никакого отношения не только к поэзии, но и к литературе вообще. Да даже и к русскому языку.
Он родился в местечке Паричи Гомельской области Белоруссии и, как многие в таких местечках, говорил на двух языках – русском и идиш. И в школе поначалу учился на идиш (и всю жизнь прекрасно владел им), но успел закончить только 6 классов: в 1937 году все еврейские школы во всем СССР были закрыты… В 1940 году семья Михаила переехала в Минск, там он продолжил учебу в школе, но окончил только девять классов – началась война. Так что десятый класс, а потом и Минский Политехнический институт он окончил уже после войны.
В институте получил специальность «инженер-теплотехник» и занялся очень земными материалами – стеклом и фарфором. Больше того, занялся он этими материалами очень серьезно: работал, как говорили тогда, в «головной организации», – во Всесоюзном научно-исследовательском институте фарфора в Ленинграде, защитил диссертацию на ученую степень кандидата технических наук и, больше того, – возглавил в этом институте теплотехническую лабораторию.
И еще больше – изобрел принципиально новые печи для обжига фарфора!
Эти изобретения принесли ему поистине международную известность: они были запатентованы в Германии, Чехословакии, Японии и многих других странах. А это значит, что во всех этих странах фарфор обжигали в печах, которые изобрел выходец из маленького белорусского местечка Паричи. И чашечки, сделанные из этого фарфора, держали в руках и пивали из них чаи французские мадам и месье, итальянские сеньоры и сеньориты, польские панны и панове и еще многие и многие…
Подозреваю, правда, что отчисления за эти патенты, – а они должны были быть не маленькими!
– получал не он, а «наше любимое государство» – обычная тогда практика. Но все же государство выдало ему довольно приличную по тем временам премию, наградило его Золотой и Серебряной медалями ВДНХ (для тех, кто этой аббревиатуры уже не помнит – Выставки достижений народного хозяйства СССР), он стал Заслуженным изобретателем…
Короче говоря, жизнь М. Б. Клейнера была по советским меркам вполне успешной!
Но что-то, значит, не устраивало его в той жизни, к чему-то иному, значит, стремилась его душа, если в Паричах, в школе, он учился еще и музыке – овладел гитарой, аккордеоном и многими другими музыкальными инструментами. Если потом, уже в очень зрелые годы, стал сочинять стихи. И если тогда же, в зрелости, возникли и его песни – в одном из интервью, уже в Чикаго (в начале девяностых Михаил Борисович уехал в Америку) он говорил, что их больше тысячи…