Покорные, от потрясений к потрясеньям,
Бредем чужие по чужим следам
С такой наивной верой о спасенье.
Зачем мы все подобны мотылькам?
Зачем горды столь поэтичным саморазрушеньем?
Поэтам мертвым и их пепельным стихам
Не верит жизнь, на удивленье!
Ты сидишь на дощатом мостике…
Запускаю деревья в небо,
Украшаю их белыми птицами,
Муравьиными черными спицами
Вывожу на земле заклинания.
И ни жизнь в тишине затворником,
Ни излучин речных асимметрия,
Не помогут в моей геометрии
Ненасытного самопознания.
Мне в твоих волосах алгоритмы
И законы твоих движений
Раскрывают секрет искажений
Параллельных миров и вселенных.
Ты сидишь на дощатом мостике,
Улыбаясь природному хаосу.
Я, пожалуй, нажму на паузу…
Все боги спят и видят сны:
Божественные бесконечные виденья.
Во снах они плывут на водах пустоты,
И начинается великое и бесконечное деленье.
Бог делится на мать и на отца,
Мать силою отца рождает сына,
Сын создает внутри вселенского яйца
Огромный столп, который станет осью мира.
И соразмерно этой Мере
Сын начинает катарсический распад,
И во вселенской бесконечной сфере
Идет такой же бесконечный божий град.
На ее прозрачном запястье
С самого раннего детства —
Золотые ходики счастья
Стерегут ее хрупкое сердце.
Древний перс-ювелир – их создатель,
Словно видя ее глаза,
Заложил в механизм-отражатель
Капли неба, шепча: «Фирюза!»
И в минуты ее пробужденья,
Они звонко смеются, дрожа,
Конец ознакомительного фрагмента.