Он видел: в ночи есть звезды, а туман порождает видения, но все опутывают серебристые тонкие нити – огонь любви и тепло дружбы. Это они делают границы сна такими тонкими и проницаемыми.
А потом, похожий на бродягу, колдун захотел взять его на службу, чтобы приносить нежные и тонкие сны для своих близких и тяжелые и удушливые сны для врагов. И человек знал, что это ему доступно. Ловец снов может даже передать через сон послание – взгляд, слово или мысль, а иной раз и материальный предмет, но ловцы никогда не исполняют меркантильных просьб, если только, конечно, колдуну не удастся их обмануть.
Но удался ли обман или нет, человек не понял – он проснулся (можно ли так говорить?) и увидел, что потерял что-то, что-то вроде пчелы под шапкой или меда за пазухой, что-то, что и делало его ловцом снов. Он почувствовал боль, но не заплакал, ведь он всегда знал, что это лишь на время (или нет?).
И вот в одном маленьком городе, когда уже было немного за полночь, то есть в самое грустное и волшебное время, один человек оделся и вышел на улицу, во влажную осеннюю ночь, немного пройтись и послушать ветер.
На улицах города В. всегда дует ветер, всегда волнующе и тревожно. В свете фонаря листья исполняют пугающий танец: подпрыгивают невысоко и точно привязанные падают снова на землю – слишком тяжелые от воды, чтобы подняться, слишком подверженные ветру, чтобы остаться неподвижными.
– Совсем как я, – холодно подумал один человек.
Если бы на улице было больше фонарей, каждая из идущих за ним следом темных фигур подумала бы что-то другое, но фонарей было мало, и человек невидимым шел за человеком, и смотрел, как листья танцуют свой пугающий танец, и холодно думал – «совсем как я».
Только ветер видел их темный строй со стороны, плакал, злился и пытался все рассказать, но кто привык по-настоящему слушать ветер на самом исходе осени, когда и от собственных мыслей темно?
Вот и последний фонарь гаснет, листья остаются невидимыми где-то там, в темноте. Продолжают ли они свой танец?
У одного человека был двойник, который жил на границе. Время от времени человек получал от него письма, но никогда на них не отвечал.
В конце зимы двойник всегда писал так: «Дорогой, К.! Идут дожди, и межевой столб наполовину ушел в вязкую грязь, но скоро наступит весна и тогда на его верхушке птица совьет гнездо». Весной он писал о том, как цветут сады, летом – о том, сколько яблок, осенью – опять о дождях и том, что зима, должно быть, наступит уже совсем скоро.