Все как всегда. Шуре стало совсем грустно. Она хотела вырваться из этого общества. Отвлечься, уйти к своим магам-отшельникам после двенадцати ночи. Когда забили новогодние куранты, Шура сожгла маленький кусок бумаги в форме снежинки и кинула в бокал. Когда начала пить, то над ухом услышала:
– Ты думаешь, оно сбудется?
Шура от неожиданности дернулась и облилась:
– Отвали! – закричала она на Германа.
– Не смей загадывать, чтобы я отвалил. Да пей уже!..
Вот так ужасно он изгадил ей встречу Нового года.
Следующим вечером, когда Шура собралась покинуть дом Германа, он не отпустил ее: «Только не говори мне, что идешь в монастырь замаливать прошлогодние грехи! Ты за прошедший день ничего для себя не вынесла, потому идешь с нами на елку, и от меня – ни на шаг, понятно тебе?».
В итоге, они втроем пошли смотреть салют, пускать фейерверки и кататься на горке. Иногда, моментами, Шуре казалось, что все, как раньше. Он смеялся, обращался с ней так же просто, чем загонял ее в ступор. Но когда она забылась и чуть расслабилась, Герман заявил:
– Сейчас мы багаж домой завезем, а потом в клуб поедем.
– Какой багаж? Ты про Шурку, что ль? – не понял Макс.
– А про кого же еще? Она наказана и нежелательна в общественных местах даже по эстетическим причинам, потому и будет дома сидеть. Взаперти.
Так он и уехал. Шуру закрыли в комнате. Она могла сбежать, могла! Но не хотела.
Сейчас она смотрела в окно, наблюдала, как медленно падают снежинки, и гадала, почему ее желания не сбываются? Она уже не осознавала, сколько времени простояла так, но с места двигаться не хотелось.
Вдруг в комнате появился черный котенок.
Шура улыбнулась:
– И когда он научится сдерживать себя?
Котенок, как и Шурина летучая мышь, был символикой Германа и появлялся в тех случаях, когда энергия Германа зашкаливала и оставалась нереализованной в действиях подразумевающих волшебство.
Шура взяла милое животное на руки:
– Если бы и он был таким же милым и пушистым… – Шура прижала котенка к сердцу. – Если бы он был здесь…
Вдруг она почувствовала, как ее крепко обнимают, и услышала знакомый голос:
– Ты это про меня?
Шура не могла поверить. Она не слышала, как он вошел.
– Я забыл тебя с Новым годом поздравить… – Герман ее отпустил. – Мурзик – тебе подарок.
– Кошка? – лицо у Шуры стало бледным: «Неужели он не чувствует, что делает? Или у него это все неосознанно?».