– Андрюха, вопрос: как называется животное, живущее в море на большой глубине и питающееся камнями?
Кроссворд он, что ли отгадывает?
– Не знаю, – также шёпотом ответил я и отмахнулся от Лёшки. – Не мешай, с мысли сбиваешь.
Лёшка, помолчав, опять шепчет в ухо:
– Слышь, Андрюха! Оно называется «глубоководный камнеед».
Ну, нельзя же так резко! Гнусно оторванный от серьёзного дела, я еле успел сунуть кулак в рот и укусить себя сильно, иначе заржал бы на всю аудиторию, чем, естественно, привлёк бы внимание полит-преподавателя.
Минут через пять я справился с приступом смеха и показал Лёшке кулак. Тот пожал плечами и уткнулся в свой конспект.
Я настроился и продолжил написание романа про майора Пронина:
…В бессильной ярости, скрипя оставшимися после последней драки с Фантомасом зубами, майор Пронин выхватил из кармана берданку и стал садить пулю за пулей в Фантомаса за окном. Пули отлетали от непробиваемого стекла иллюминатора и, сплюсанутые, падали к ногам стюардессы, лежавшей в кресле без сознания в голове. Периодически приходя в себя, стюардесса замечала аварийными глазами растущую горку пуль и снова падала с кресла в обморок…
Всё устоялось и потекло своим чередом: лектор о чём-то разглагольствует сам с собой, мы – заняты своими делами. Я раздумываю над очередной фразой. В это время Лёшка, о существовании которого я уже успел забыть – так увлёкся – опять горячо зашептал мне в ухо:
– Слушай, а что будет с камнем, если его бросить в море на большую глубину?
– Н-не знаю, – пожав плечами, я снова уткнулся в «конспект».
– Его съест глубоководный камнеед! – ляпнул вдруг Лёшка.
…Вот тут я уже не успел укусить себя больно! Нечленораздельный звук вырвался из моей глотки, когда я попытался засунуть туда кулак. Получилось что-то среднее между хрюканьем домашней свинки и ржанием дикого мустанга.
Аудитория прервала свои занятия и посмотрела в мою сторону. В том числе и парт-полит-преподаватель! Удивленно!
– Товарищ курсант, встаньте!
«Это он мне, – сквозь душивший меня хохот промелькнула мысль. – Попался!»
С кулаком в зубах, продолжая хрюкать, я встал. Лёшка, гад, свой кулак успел прикусить вовремя, поэтому остался на месте, прячась за широкой спиной сидевшего впереди старшины класса.
Преподаватель нахмурил брови и строго посмотрел на обнаглевшего курсанта – на меня, то бишь: