Учредительное собрание, на котором присутствовали 410 депутатов, открыл по поручению ВЦИК его председатель Яков Свердлов, который во вступительном слове «выразил надежду на полное признание Учредительным собранием всех декретов и постановлений Совета народных комиссаров» и предложил принять проект Декларации прав трудящегося и эксплуатируемого народа, первый пункт которой объявлял Россию Республикой Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов. В декларации говорилось об аграрной реформе, рабочем контроле на заводах и фабриках и мире.
Учредительное собрание, имея солидное большинство правых в 61,5% мандатов, избрало своим председателем правого эсера Виктора Чернова. И хотя в знак поддержки революции все единодушно пропели «Интернационал», когда дело дошло до повестки дня, 237 голосами против 146 собрание отказалось даже обсуждать большевистскую Декларацию прав трудящегося и эксплуатируемого народа. В знак протеста большевики и левые эсеры покинули заседание. Представитель левых эсеров объяснил этот шаг словами: «Учредительное собрание не является ни в коем случае отражением настроения и воли трудящихся масс… Мы уходим, удаляемся из этого собрания».
Оставшиеся депутаты решили продолжить работу Учредительного собрания в неполном составе. После бурных дебатов они приняли следующие документы: закон о земле, провозглашавший землю общенародной собственностью, постановление о провозглашении Российской демократической федеративной республики, игнорируя принятое за два дня до этого ВЦИК название «советская». Было принято также обращение к воюющим державам с призывом начать мирные переговоры. Тем самым они фактически подтвердили то, что было уже принято Вторым съездом Советов, за исключением названия российской республики.
Уже 6 января в 4:40 утра начальник охраны анархист А. Железняков предложил депутатам прекратить заседание под предлогом, что «караул устал». И хотя председатель Совнаркома В. Ленин приказал охране «не допускать никаких насилий по отношению к контрреволюционной части Учредительного собрания и свободно выпускать всех из Таврического дворца, никого не впускать в него без особых приказов», комиссар Дыбенко, будучи депутатом, по воспоминаниям, был более груб и категоричен: «Учредилку разгоните. А завтра разберемся».