Всё смотрю с удивлением,
Удивляет в них меня одно.
Они приходят с опозданием,
Хоть на танцы, хоть в кино.
Но потом, как на прощанье,
Гонит меня и сама бежит.
Словно это её же свиданье,
Мама, возмёт и запретит.
А ведь сама и согласилась,
Ни кого ничего не спросив.
А потом словно взбесилась,
Гоняет меня, не объяснив.
Видно, хочет она показать,
Что дел-то по горло у неё.
Надо купить, а то продать,
Больше в жизни нет ничего.
Я словно с боку припека,
Для неё просто попутчик я.
Как бы не ушла она далеко,
Не отпустит на шаг от себя.
Да вот так всегда слоняясь,
Тут проклинаю опять себя.
А потом, совсем отчаиваясь,
Приглашаю в дом её тогда.
Ну, а там и опять по новой
Начинаются тогда мученья.
То похвалится она обновой,
Или по новой её нравоучения.
После всё одно – это не так,
Тут хоть из дому убегай.
И слабый, так себе коньяк,
Между прочим, невзначай.
И потом, сразу же вопрос:
«Предки где твои сейчас»?
Тут же потом, как допрос:
«Кто раньше был не раз».
По новой, опять вопросы:
«Как ты раньше жил один».
Ну, а потом и уже запросы:
«Чтоб был тихий семьянин».
А потом уж, как придётся,
А кто-то и убежит совсем.
А бывает, кто-то остаётся,
Не создав совсем проблем.
Но правда после, улыбаясь,
Они исчезают все по утру.
Ну, а я же потом всё маюсь,
Их до ночи всё жду и жду.
Вот так и жизнь проходит,
А я её всё ни как не найду.
Ту, в которую не приходит
Безразличие не ко всему.
Хотя бы раз ты отозвалась,
И сказала бы мне: «люблю».
И навсегда бы тут осталась,
Да был бы я в твоем плену.