Но только не с ним. Хотя он, несомненно, привлекателен. Просто ты не вспоминаешь о близости до тех пор, пока он сам не подумает об этом.
Он – другое, и – не в рамках этого мира.
Он говорил, и эхо в мыслях таяло. Он был тем, о ком я мечтала. Тем самым учителем или, скорее, наставником, который помогал мне обрести саму себя. Я начала испытывать к нему опасную смесь чувств. И в этом я боялась признаться. Боялась спугнуть. Мои эмоции достигали своих пределов и выходили за них. Я была околдована.
Не знаю, сколько прошло времени, но было ещё темно. И он сказал, что ему пора уходить.
– В тебе сокрыто так много эмоций, так много силы, – тихо сказал он, прикрыв веки.
– Я не чувствую её.
– Я чувствую.
– Тебе точно пора идти?
– Да. Всё это здорово. И как бы я не желал остаться, расставание и ожидание следующей встречи намного приятней, чем попытка задержаться.
Я проводила его до двери.
Он неожиданно, но плавно обнял меня. Это было так волнующе спокойно, так мило.
Он держал меня в объятьях несколько секунд.
– Мир, – произнёс он. И я не поняла, назвал ли он меня по имени, или говорил о мире в прямом смысле этого слова.
Он поцеловал меня в губы. Просто лёгкое прикосновение. Невесомое.
– А ты… Ты же… – я хотела назвать его по имени, но не знала, как его зовут. И он понял это.
Засмеялся. Легко. Может, с лёгкой ноткой издёвки.
– Ты даже не знаешь, как меня зовут, – сочувственно и грустно.
– Нет.
Он снова тихо засмеялся и провёл пальцем по моей щеке.
– Ты же придёшь ещё? – быстро, с тоской в голосе спросила я, боясь ответа.
Он взглянул на свои часы и с усмешкой ответил:
– Приду.
Я не смогла прочитать всё, что написала Мира. Её желания и мечты, её последние слова. Когда я читаю их, то начинаю плакать. Я не могу удержаться от слёз.
Я никогда не думала о том, что её не станет.
Когда-нибудь не станет и меня.
Вместо неё остались лишь воспоминания – только то, что я смогла запомнить о ней, и до сих пор я не могу поверить в то, что это произошло.
Смерть рядом. Ближе, чем мы думаем.
Мне больно осознавать это и больно писать, но для самой себя я хочу поставить точку. Может, увидев слова на листе, я пойму и смирюсь с этой правдой.
Мирада умерла.
Глупо, но я забрала её дневник себе. Я не сказала никому о его существовании.
Мама Мирады сказала, что я, как подруга, могу взять себе что-нибудь на память – фотографии, книги, безделушки.