– Помню.
– Мне кажется, я видела тебя.
– Разумеется, видела. Так и должно быть.
– Да? То есть ты и в правду существуешь?
– Сон и явь граничат друг с другом, и эта грань – очень тонкая. А иногда она вообще стирается. А разве есть сомнения?
– Нет, – засмеялась я. – И цветы те? Это ты мне оставил?
Он кивнул.
– Ты реален? – спросила я, боясь услышать то, что мне не понравится.
– Конечно. Более чем кто-либо.
– Не пойму… Ты реален. Ты существуешь в моём мире. И ты приходишь во сне. Как же так?
На его лице медленно появилась печальная улыбка.
– Я умею ходить по снам, – он провёл пальцем себе по подбородку. – Умею создавать их.
– Ты хранитель снов? – в моём голосе появилось детское нетерпение.
– О, нет, что ты! – его голос был почти снисходительным. Я ничего не знала о нём и задавала, наверное, глупые вопросы. Но он отвечал на них. Почти всегда отвечал.
– Повелитель снов – мой друг. Почти как брат. Он научил меня.
Я набралась смелости и обняла его. Он охотно ответил на объятья и тихо, по-доброму засмеялся.
– Как же мне найти тебя? – спросила я, помня, что уже задавала ему этот вопрос. Он тогда не успел ответить, и я проснулась.
– Это очень просто. Рядом с твоим домом есть парк. А там скамейка, на которой ты любишь сидеть. Помнишь?
– Да.
– Завтра вечером там смоется грань. Приходи туда. В шесть тридцать.
– И ты будешь там?
– Обязательно.
Вот, нашла книжку у Маши в вещах, забрала на память, а потом, смотрю, не всё вроде её рукой написано, а только последние листки. Жалко девочку-то как, такая молодая умерла. За родителями вслед отправилась. Ну, значит, Боженька так захотел. Прибрал к себе мою племянницу. Пусть земля ей будет пухом!
Я сначала хотела вырвать все чужие записи, а Машкины сохранить, а потом, гляжу, они так плотно вшиты в книжку, что если вырву, то все страницы посыпятся. Решила – оставлю. Всё равно ничего разобрать не могу – больно уж у всех подчерк непонятный. Это нас всех раньше по прописям писать учили, а сейчас все пишут, как курица лапой.
Соседка моя, Алевтина, новый рецепт соленья мне дала. Думала, закатаю осенью. А потом вспомнила, кого-угощать-то буду? Дети-то мои уехали в город и нечасто в гости заезжают. Оставили меня одну, не живётся им здесь. Вот я с Машенькой-то и общалась всё время. Помогала она мне, как могла. А теперь… теперь рядом совсем нет никого родного.