– Что ты возомнил о себе, Савва, тебе, значит, можно трахать кого тебе захочется, а нам нет?
– Если она не хочет идти с тобой, о каких таких траханиях вообще может идти речь, – усмехнулся я. И, обращаясь к Валентине, сказал строго:
– Я прошу тебя, вернись, пожалуйста, в бар.
Сережа тем временем широко, по-крестьянски, замахнулся, – я стоял к нему вполоборота, – и ударил в… пустоту, так как я, конечно, предполагал, что от этого хулигана можно ожидать любой подлости, и все время держал его в поле зрения. Я попросту отшатнулся в сторону, а когда он после неудачного выпада сумел-таки восстановить равновесие и выпрямиться, я шагнул ему навстречу и зарядил по челюсти наотмашь открытой ладошкой слева. От этого удара он упал на асфальт, как сноп сена. Я не стал бы, может быть, этого делать – так сильно бить, но на его месте передо мной тут же вырос второй брат, который сложением был помощнее, но тоже молодой и горячий. Василий – брата же бьют! – шагнул вперед, в его руке щелкнул выкидной нож. Я поневоле отступил на пару шагов назад, так как дело принимало нешуточный оборот.
К месту драки уже приближались прохожие и зеваки, даже из бара выскочили несколько человек и направились к нам – естественно, ведь там, где ссорятся и дерутся, всегда интересно, есть на что поглазеть. Валентина, проигнорировав мою просьбу уйти, тоже находилась среди зрителей – я видел, как ярким пятном выделяется ее красная куртка среди темных одежд окружающих.
Василий не торопился, собираясь, судя по всему, попугать меня при всех и унизить, надеясь, что я побоюсь ножа, или же он ждал, когда с земли поднимется его брат. Не подходя близко, он сделал несколько неопасных выпадов, на которые я никак не прореагировал, и тогда он решил, видимо, что я не понимаю всей серьезности момента, и дико завизжал:
– Пошел вон, падла, а то я тебя сейчас урою, зарежу как свинью.
– Спрячь ножик, сопляк, – сказал я ему миролюбиво, покачав головой из стороны в сторону, словно читая мораль маленькому мальчику, – не то отберу и засуну его тебе в задницу.
Вася опять завизжал, на этот раз, думаю, чтобы приободрить себя, и, замахиваясь ножом, шагнул вперед, – в толпе вскрикнула какая-то девушка, возможно, это была Валентина. Между нами оставалось не больше метра, когда я, выхватив из-за пояса нунчаку, резким взмахом ударил Василия по руке, державшей нож, и сразу же, пустив нунчаку оборотом, лупанул его два-три раза по голове. Нож упал на землю, Василий, согнувшись от боли, схватился за пострадавшую руку; за ушибленную голову ему хвататься было уже нечем, и он так и остался стоять, лишь немо, как рыба, открывая рот.