– Тем больше у нас оснований, – проговорил Армстронг Джонс, – послать обратно тех, кто в физическом смысле не пострадал.
– О, но ведь они пострадали! – возразил профессор Миллер, один из гражданских докторов. Он был сухопарым, с густой копной волос цвета стали и ртом, застывшим в напряжённой гримасе неодобрения.
– Именно, – сказал Ватсон, просияв. – Хотя и не в физическом…
– Не согласен, – перебил Миллер. – Почти все разновидности военных неврозов вызваны повреждением периферических нервов вследствие контузии и действия угарного газа…
Ватсон не мог слушать такой вздор. Он стукнул по кафедре:
– Простите меня, профессор Миллер. Это бессмыслица. У этого человека не было нервных повреждений.
Миллер начал чертить в воздухе пассы, словно дирижируя оркестром, который играл особенно замысловатое музыкальное произведение.
– Но его походка, его координация движений…
– Не связаны с физическим повреждением. – Ватсон повернулся к Фэйрли: – Вы не могли бы…
Капитан сделал четыре уверенных шага по комнате, а потом – ещё четыре в обратном направлении.
– Повреждённые нервы так не восстанавливаются. Не за такой временной промежуток. Вы разве не согласны?
– Это впечатляет, – с неохотой согласился Миллер.
– Чего мы не смогли запечатлеть на плёнке, так это голос капитана Фэйрли. Как и у многих других пациентов, страдающих военными неврозами, у него радикальным образом изменилось произношение. В его случае оно сделалось шотландским.
Фэйрли покраснел и уставился себе под ноги.
– Шотландским? – переспросил Миллер.
– Мы думаем, это часть синдрома бегства, – объяснил Ватсон. – Стремления поселиться в другом теле – любом теле, которое было бы лишено тех же самых воспоминаний. Одним из первых врачей капитана был шотландец. Когда Фэйрли покинул тот госпиталь, он забрал с собой выговор того человека.
– Итак, капитан Фэйрли, – сказал Крокер, – давайте раз и навсегда всё выясним. Вы предвидите день, когда сможете вернуться к службе в действующей армии?
Ватсон увидел, как по щеке капитана волной пробежала судорога, и подметил его сжатый кулак. Он понимал, что это означает. Внезапно пробудилось воспоминание – часто они бывали визуальными, иногда слуховыми или обонятельными – о траншеях и ничьей земле, точно хлынувший из воронки газ.
– Я н-н-надеюсь, что сумею послужить своей стране опять, да.